собой женщину, которая машет руками, брыкается ногами. Она доблестно сражается, но надолго ли ее хватит?

И что, черт побери, я могу сделать, кроме как отпугнуть его?

Этого должно быть достаточно.

Нет времени на размышления. Я вооружаюсь маленькими камнями, отвалившимися от стены, и больше сползаю, чем бегу, вниз по холму. Высокая колючая трава впивается в кожу, но я не обращаю внимания на ее крошечные укусы. В конце концов, земля выравнивается, и трава уступает грунтовой дороге. Я сбрасываю неудобную обувь и бегу вперед, удивляясь тому, как быстро это делаю.

Адреналин зашкаливает, когда мои ноги касаются моста. Мощная энергия гудит в венах, а страх толкает меня вперед.

Мужчина останавливается посередине и склоняется над женщиной. Она больше не борется. Я опоздала? Она мертва?

– Эй! – Со сжатыми в кулаках камнями я изо всех сил напрягаю свой голос. – Оставь ее в покое!

Он вскидывает голову. Отсюда мне не разобрать черты его лица, но я замечаю белые волосы, собранные в хвост.

– Ты что, сумасшедшая? – рычит он. – Почему ты еще не бежишь в Ибáрис?

Остается надежда, что мое присутствие отпугнет его. Этот мерзавец думает, будто знает меня. Но чем дольше он будет заблуждаться, тем ближе я смогу подобраться, чтобы запустить камни в его чертову пустую голову. Я приближаюсь с чуть большей осторожностью и готовлюсь прицелиться.

– Что ты собираешься с ней делать?

Мужчина возвращается к своему делу, обматывая серебряную веревку вокруг лодыжек несчастной девушки.

– Я собирался насладиться ею позже, но тащить ее через весь Илор рискованно. Слишком многие способны ее узнать. Хотел получить хоть немного удовольствия от этой катастрофы.

У девушки вырывается слабый стон, подтверждая: она все еще жива.

Я крепче сжимаю камни в правой руке. Мне нужно подойти ближе, чтобы они долетели до него.

– Ты потерпела неудачу, Ромерия.

Мои ноги подкашиваются. Я могу не знать этого чокнутого, но, видимо, он знает меня. Один из людей Софи? Она сказала, что они не смогут прийти. Возможно, это была ложь.

– Я… у меня не хватило времени, – запинаюсь я.

– У тебя были недели! Недели на планирование, недели на то, чтобы обмануть этого дурака. Ты знала – это должны быть все они, иначе наши усилия будут напрасны.

О чем он говорит? Я встретила Софи только прошлой ночью.

– Твоя мать не обрадуется, когда услышит об этом.

– Что? – Слово вылетает на выдохе. Моя мать с ней в сговоре?

Вдалеке слышится слабый гул.

– А вот и кавалерия, – бормочет незнакомец.

Я оглядываюсь назад. Каменная стена, через которую мне удалось сбежать, – это надвигающийся барьер, протянувшийся поперек высокого хребта. За ним ночное небо разрывает оранжевое сияние пламени. Внизу, на грунтовой дороге, по которой я шла сюда, по тропинке движется большая тень, в ночи слышится отчетливое ржание лошадей.

Это, должно быть, солдаты.

– Уходи сейчас же и ищи убежище в Линделе, пока еще можешь, – настаивает мужчина, яростно работая руками в перчатках. – Прежде чем новый король схватит тебя. Ты не сможешь победить его в одиночку.

Тропинка по другую сторону моста ведет в густой лес. Инстинкт прислушаться к нему – бежать подальше от этого безумия – непреодолим.

– Что касается тебя… – Его голос звучит со злым удовольствием, пока он поднимает обмякшее тело девушки. Светлые волнистые пряди каскадом свисают вниз, тянутся к земле. На бедняжке платье, очень напоминающее мое, – струящиеся слои шелка из другого столетия. – Наслаждайся своей смертью под носом у любимого брата. – Он кладет девушку на ограду моста, чтобы затем столкнуть.

Именно тогда я замечаю большой валун у его ног, обернутый другим концом серебряной веревки. Я с ужасом наблюдаю, как мужчина перебрасывает валун через ограду, и тот утаскивает девушку вслед за собой. Через короткое мгновение один за другим снизу раздаются громкие всплески воды.

– Уноси ноги или будь проклята. – Мужчина убегает прочь с поразительной скоростью, бросаясь к деревьям.

Реакция запоздалая, но я все равно швыряю камни ему в голову. Увы, промахиваюсь, ибо он уже далеко.

Раскатистый стук копыт становится громче, а мощные фигуры приобретают более отчетливые очертания по мере своего приближения.

Если побегу сейчас, то успею спрятаться посреди деревьев. Однако мрачные воспоминания о невинной женщине, сожженной в лесу, сковывают мои движения и пробуждают совесть. Если я сбегу, то девушка утонет в реке, и тогда я уже не смогу избавиться от чувства вины за свое бездействие.

Я взбираюсь на ограду. О расстоянии судить сложно, но выглядит не слишком высоко. Проклиная про себя Софи, я прыгаю.

Ледяная вода обволакивает меня, но я слишком охвачена паникой, чтобы обращать внимание на холод. Я делаю вдох и ныряю, надеясь, что яркий лунный свет простирается в темные глубины, однако там лишь бездонная пропасть. Я плыву на ощупь, вслепую, пока мои легкие не начинают гореть огнем, и тогда мне приходится всплыть на поверхность.

– Стой, именем короля! – гремит глубокий властный голос откуда-то сверху.

На мосту двое всадников. Оба носят доспехи. Один держит горящий факел, другой целится в меня стрелой.

Я сглатываю от страха, сердце бешено колотится.

– Здесь женщина. Она утонет! Помогите мне, пожалуйста! Мне нужен свет!

Человек со стрелой немного опускает свое оружие. Я не жду ответа, ныряю обратно, хотя и боюсь, что мои усилия будут тщетны.

Внезапно темноту прорезает луч света. Он исходит от камня в кольце Софи, усиливаясь по мере того, как свечение рассредоточивается, простираясь во тьму, словно тянущиеся лианы в поисках дневного света.

Я с недоумением следую за светом до самого дна реки, туда, где длинные белокурые пряди плавают примерно в двадцати футах подо мной. Женщина внизу неподвижна, ее руки распростерты по обе стороны безжизненного тела.

Не имею ни малейшего понятия, как кольцо это делает, но я не теряю времени и ныряю глубже. Я изо всех оставшихся сил двигаю руками, желая поскорее добраться до русла реки и осмотреть валун, удерживающий девушку на дне. Тревога нарастает, когда я замечаю толстую серебряную веревку, мерцающую в сиянии кольца. Никогда такой не видела, узлы выглядят замысловато. Мне потребуются часы, чтобы распутать их, но у этой девушки нет часов или даже минут. Если ее вообще еще можно спасти.

Интересно, получится ли разрезать веревку, если солдат даст мне клинок?

Я протягиваю руку, чтобы проверить это. Мои глаза расширяются от удивления, когда веревка распадается под моими пальцами, точно сахарная пудра. У меня нет времени думать об этом чуде. Легкие горят от нехватки кислорода. Я легко смахиваю остатки пут с ног девушки и, обхватив ее рукой за талию,