– А скажи-ка мне, – спросил Капитан, – что ты думаешь о БР? Нику показалось, что тротуар под его ногами покрылся шкурками крупных бананов.

– БР, – ответил он, – БР… мой босс. Капитан удивленно хмыкнул.

– А мне-то казалось, сынок, что это я твой босс. Сынок?

– Впрочем, мне по душе лояльные люди. Я ценю лояльность. Лояльному человеку Я готов простить практически все. – Они неторопливо шли бок о бок. Капитан остановился, чтобы полюбоваться каким-то вьющимся растением. – Через три недели зацветет глициния. Лучший запах на свете. Наверно, на небесах пахнет глицинией. БР надумал поработать с голливудскими продюсерами, чтобы те заставили актеров курить. Мысль интересная. Примерно через год мы столкнемся с полным запретом рекламы. Он считает, что таким манером мы сможем этот запрет обойти. Глядишь, еще и деньги сэкономим. Пока мы тратим на печатную рекламу почти миллиард в год. А ты что об этом думаешь?

– Интересная мысль, – кипя от злости, сказал Ник.

– Да, мне она очень нравится. БР человек умный.

– О да. И лояльный.

– Рад это слышать. Ты ведь знаешь, он начинал с торговых автоматов. Самая рискованная часть нашего бизнеса. Нам сейчас необходим человек вроде БР. Он хорошо обходится с японцами. Жестко. В ближайшие годы Дальний Восток начнет приобретать для нас все большее значение. Потому-то я и сделал ему предложение, которое ошарашило бы и Креза. Хотя в нынешней корпоративной Америке ошарашить кого бы то ни было трудновато. Как мне не хотелось отпускать старину Джи-Джи! Но что было делать – он получил в наследство эту недвижимость в Тарпон-спрингсе. Полагаю, скоро и меня отправят в стойло. С другой стороны, – Капитан фыркнул, – человек, владеющий двадцатью восемью процентами акций, имеет приятную возможность самостоятельно выбирать время своей отставки. И все же, я не молодею. Временам! я ощущаю себя как Tirannosaurus Rex, ковыляющий по болотам на шаг впереди ледников. Ты знаешь, – скептически ухмыльнувшись, спросил он, – что ученые утверждают теперь, будто динозавры вымерли из-за газов в желудке?

– Нет, – сказал Ник.

– Говорят, будто они пукали, пукали, и все это собиралось в атмосфере и в конце концов создало парниковый эффект, от которого начал таять ледяной покров, – Капитан покачал головой. – И как они это узнали?

– Где данные?

– Вот именно. Вот именно! Помнишь, что сказал Финистер?

– «Проснитесь, ребята, нынче Великая пятница, так не хлебнуть ли нам пивка?»

– Не тот Финистер. Ромул К. Финистер, президент. Уж его-то ты помнить должен! Он сказал: «Факел передается новому поколению». Это он о моем поколении говорил. А теперь пришло время передать факел вашему. Ты как, Ник, готов принять факел?

– Факел?

– Будет нелегко. Нас окружает враждебный мир. Я оглядываюсь по сторонам и вижу только вспышки выстрелов. Больше того, я вижу их в той стороне, где стоят лагерем наши друзья. Пару дней назад я вызвал к себе Джордана. Старая шлюха, за долгие годы мы вбабахали столько денег в его избирательные кампании, что на одни только проценты все его дети получили университетское образование. А во время последней я, черт побери, не мог даже пользоваться собственным самолетом, потому что Джордан просто-напросто не вылезал из него. И что, по-твоему, он имел наглость заявить мне в моем собственном кабинете? Что ему придется поддержать повышение акцизных сборов, иначе Белый дом прикроет базу ВВС в Лагроуне.

Ник не мог не согласиться с Капитаном: и впрямь, не прискорбно ли, что достопочтенный джентльмен из Северной Каролины, председатель сенатского Сельскохозяйственного комитета, вынужден отдавать свой голос за двухдолларовый налог на пачку сигарет?

– Порой я сам себе кажусь колумбийским наркодельцом. Недавно моя семилетняя внучка, плоть от плоти чресл моих, сказала мне: «Дедушка, а правда, сигареты такие вредные?» Моя родная внучка, чье образование в частной школе, собственная лошадь и все прочее оплачивается сигаретными деньгами, и между прочим немалыми! Капитан остановился и сказал:

– Надо что-то делать. Что-то серьезное, значительное – и быстро. Вот этот голливудский проект БР Я хочу, чтобы им занялся ты. И чтобы ты отчитывался лично передо мной.

– Но это ведь идея БР, – сказал Ник. – Мне не хотелось бы обижать его, отнимая плод его умственных усилий.

– На этот счет можешь не беспокоиться. С БР я как-нибудь слажу. Он, похоже, думает, что этим должна заняться его девица, Дженнет. Ему кажется, будто земля вращается вокруг нее. Мне же кажется, что ты – именно тот, кто нам нужен, – он положил руку на плечо Ника. – А я ошибаюсь редко.

Капитан помахал водителю. Они сели в машину.

– В главный офис, Элмор, – сказал Капитан. – Потом отвезешь мистера Нейлора в аэропорт.

– Мне нужно забрать из отеля сумку.

– Об этом уже позаботились, сэр, – сказал Элмор. Капитан улыбнулся:

– Табак сам о себе заботится.

Машина остановилась у здания Табачной корпорации. О пятимиллионной выходке Ника так и не было сказано ни слова. Пришлось напомнить о ней самому.

Капитан задумчиво покивал.

– Конечно, это немалая сумма. Тебя, похоже, донимает склонность к широким тратам, – лицо его помрачнело, как будто Капитана внезапно обуяли сильные чувства, и на несколько секунд Ником овладела уверенность, что сейчас все отменится и ему придется-таки встать в очередь безработных. Но грозовые тучи рассеялись. Старик хмыкнул: – Ладно, я не думаю, что пять миллионов долларов пустят нас по миру. Хотя не думаю также, что именно эту рекламную кампанию ждет ошеломительный успех.

Он протянул Нику руку:

– Спасибо, что нашел время навестить меня. Будем поддерживать связь. В аэропорту при приближении лимузина автоматически разъехались ворота из металлической сетки. Самолет, лоснящийся «Гольфстрим-5», ждал – с уже запущенными двигателями, с улыбающейся у трапа стюардессой в форме, смахивающей на купальник из последнего номера «Спорте иллюстрейтед». Неудивительно, что председатель сенатского Сельскохозяйственного комитета так привязался к этой машине.

– Привет, – сказала стюардесса. – Рада, что вы летите с нами! Ник поднялся по трапу. Ступни его утонули в пышном ковре. Писанные маслом картины на переборках, позолоченный потолок, огромные кресла, обитые кремовой кожей, словно бы впитавшей Ника, когда он сел в одно из них.

– Капитан говорит, что это самое любимое его кресло во всем мире, – сообщила «стюардесса.

Рядом на столике стояла ваза со свежими фруктами, лежал пяток газет, выглядевших так, точно их долго гладили утюгом, из плотного картона карточка, на которой было надписано: «Приветствуем Вас на борту, мистер Нейлор из АТИ!» и далее указывалось время полета до Вашингтона, скорость и предполагаемая высота, погодные условия и температура воздуха в Вашингтоне. Стюардесса склонилась над Ником, так что глядеть ему осталось некуда, кроме как в мягкую ложбинку между ее кремовых грудей, из которой веяло нежнейшими духами: