— Выводы! — потребовало начальство.

— Неутешительные! Мы опаздываем! Он собрался отвалить, это ясно, а вот куда, как и какое место в его плане занимают эти барышни?

— Ну что, Ванечка, будешь геройствовать дальше? — с нежностью спросило начальство.

— А куды деваться? — посетовал он, как баба на худое решето.

— План действий?

— Сдаться. Пусть поймают. Послушать, что хотят. Мое появление во втором акте их ой как нервирует, вопросов они задавать будут много, глядишь, среди них что проскользнет, и к дамочке надо поближе держаться.

— А если это будут профи? — забеспокоился Лев Петрович.

— Ой ли! Ему светиться никак нельзя. А у профи свои правила, могут сдать кому следует.

— Да ладно! Сейчас этих профи на каждом углу. И без всяких мансов, лишь бы платили! Если он очень спешит, то может наплевать на их правила и договоренности и нанять кого надо!

— Ну, он уже нанял, я имел удовольствие наблюдать этих ребятушек. Он господин осторожный, не будет он рисковать.

— И тебе не советую! К чему эти войнущки с пленом?

— А как иначе, Лев Петрович? Я уж думал и так и эдак. Нет у нас времени на серьезный неспешный анализ, слежку за всеми, он не сегодня завтра уйдет, а мы ручкой вслед помашем! Надо провоцировать, заставить его проявиться!

— А барышня как же?

— Очень надеюсь, что Александра Владимировна Романова ни при каких делах. Надеюсь, но до конца не уверен.

— Так, с выводами согласен, план хоть и хлипкий, на другого у нас нет! — вздохнул с сожалением Бур. — Группа прикрытия, конечно, за вами проследит, но ты не рискуй там особо!

— Сам не хочу! — отозвался Иван. — Оговорим детали?

Они подробно обсудили прикрытие и все возможные варианты развития событий, Иван особо настаивал, чтобы не вмешивались, только в крайнем случае.

— А может, проще повязать быков? Они на заказчика выведут.

— А если не выведут? А если они его в глаза не видели? А даже если выведут, он скажет, что влюблен до беспамятства и хотел таким образом «представиться» даме за неимением времени на ухаживания. И что мы получим? Признаваться он не будет, особенно если операция, непонятная нам пока, провалится. Проследить за ними, естественно, надо, но никаких действий, пока я не дам отмашку. Ну что, Ванюша, — после небольшой паузы задушевно обратилось начальство, — проехался, от кабинетной пыли проветрился?

— Да уж! — согласился Иван.

— Ладно, докладывай при любой возможности, девочку береги и зубы, — наставлял Петрович.

— Постараюсь! — пообещал Иван.

— Старайся! — громыхнуло начальство и положило трубку.

Иван с силой потер лицо ладонями, надеясь содрать паутину усталости и сонливости. Встал, достал из ящика пачку сигарет, зажигалку и закурил. Он бросил курить пять лет назад, но в особо сложные рабочие моменты разрешал себе с удовольствием.

Он позвонил Васе с Ильей, все еще сидящим у дома Ивановой в машине, по случаю продолжающегося визита их объекта у дамы, узнал обстановку, дал необходимые распоряжения.

Все. Спать!

Саша проснулась и чуть не застонала от обиды — так несправедливо мало она поспала! То, что мало, она чувствовала какими-то внутренними часами. И сон-то был тяжелым, все она бежала, спасаясь от кого-то, застревала в темных комнатах, носилась, как на пожаре, по лестницам то вверх, то вниз, подгоняемая страхом, пряталась в закутках. И все же! Пусть бы себе бегала и пряталась, но спала бы!

Она потянулась, открыла глаза… и испугалась, как только что пугалась во сне.

Комната была незнакомой, и диван, на котором она лежала, был не ее — все не ее и пугающе незнакомо! Может, она еще спит?

И тут она вспомнила все и разом!

Сашка осторожно выбралась из-под простыни, которой укрывалась, лето нынче выдалось в Москве — «Африка наступает!» — жара непрекращающаяся уже больше месяца, простыня — единственное и лучшее укрытие от кошмаров и догоняющей действительности.

Стараясь не шуметь, пошла в кухню.

«Утро красит нежным светом…» — подумала она, постояв у кухонного окна и осматривая панораму, открывающуюся взору с высокого — а черт его знает какого! — этажа, стараясь сориентироваться, где она находится.

В районном масштабе Москвы.

Ну и что можно ответить себе на вопрос «где я?», если до горизонта простирается неизвестный тебе урбанистический пейзаж с островами запыленной зелени?

Ну, вот так она себе приблизительно и ответила!

Так, и что дальше?

А дальше надо тихо-тихо одеться, предварительно отыскав свои причиндалы, которые она куда-то ведь положила, прежде чем заснуть, и так же тихо удалиться восвояси.

Где могут сейчас быть ее свояси и как в них можно удалиться, Сашка и приблизительно не представляла.

То, что ни в коем случае ни у друзей, в количестве нескольких единиц, ни у просто знакомых — это факт. Мама отпадает безоговорочно.

Да какая разница!

Главное — незаметно ретироваться, а там посмотрим!

Очень, очень хотелось кофе, а еще есть и контрастный душ для просветления мозгов и бодрости намученного бегами и переживаниями тела.

А еще ну хоть что-то понять, хоть какую-то продуктивную мысль уловить в том, что с ней случилось.

И еще случится! Вот это она чувствовала всеми потрохами — чем там чувствуют? — интуицией, шестым чувством, ясновидением? Знала, понимала, что ничего не кончилось и братки лихие ее ищут. И найдут рано или поздно.

Но зачем?! Зачем?! Кому это надо-то?!

Что ей может помочь? А?

Стоя у чужого кухонного окна неизвестно в каком районе Москвы, Сашка пришла к выводу, что у нее только два варианта помощи — либо Божьи чудеса, либо Игоря Кио!

И как бы было замечательно, чтобы все возникшие вопросы оказались из области «ошиблись адресом» или «просто так», что-то вроде «есть ли жизнь на Марсе?». И все, что произошло, подходило под категорию этих определений — ну попытались похитить — не удалось, да и ладно, другого кого попытаемся.

Действительно, есть ли жизнь на Марсе?

В таких утопических надеждах возвращаемся к исходному — либо чудо Божье, либо трюк Кио! А все остальное — сама, сама! Как обычно!

Как там в «Женитьбе Бальзаминова»: «У женщины все несчастья случаются оттого, что она завсегда подо что-нибудь подвластна».

Она, Санька, попала сейчас «подвластно» под каких-то уродов, которые решили, что могут вот так, просто, взять у нее все, что захотят, — жизнь, бизнес, все!

Щас-с! Не на ту барышню напали! У этой жизненное кредо — «даже если тебя съели, то всегда есть два выхода»!