Наверное, внутри каждого из нас сидит такой левоухий человек, только и ждущий возможности выбраться наружу.

Отсюда Валиенте во всех деталях видел пояс Линсея. Он был более громоздким, чем любые другие, и, судя по броскому виду, собран своими руками. Но он был не похож на те устройства, которые мог бы собрать любой крестьянин из деталей старых машин по купленной на черном рынке инструкции – копии, снятой с плохой копии, – да и к тому же, скорее всего, неправильной. Пояс Линсея выглядел так, как мог бы выглядеть серийный автомобиль, доработанный крутым автомобильным инженером.

– Это ты сделал, – тихо сказал Валиенте. – Ты изобрел пояса.

– Нет. Их изобрел Лайдер.

– Хорошо. Но ты их усовершенствовал. Я видел ранние образцы. Они были похожи на бочки. А ты развил принципы. И не стал заявлять на них права. Лайдер изобрел пояса, а ты подарил людям миры.

– С тех пор было много усовершенствований.

– Ага, усовершенствований в твоей базовой конструкции. В основном прибамбасы для красоты. Но почему ты ощущаешь вину?

– Вину?

– Ну ты же скрываешься здесь, как Джон Уэйн[19] или капитан Немо, выполняешь грязную работу для мелких исследовательских групп. Что это? Добровольное покаяние за то, что открыл злому человечеству дверь в невинные доверчивые измерения?

Линсей рассмеялся и закурил сигару. Валиенте уже успел заметить небольшую табачную плантацию внутри частокола.

– Человечество на самом деле не злое. Чтобы стать злым, надо обладать известным достоинством. Нет, я пришел сюда, чтобы найти покой. Ты говоришь, я подарил людям миры. Но что они с ними сделали? Вся дутая экономика немедленно затрещала по швам, все перессорились со всеми, начались войны за территории – заметь, когда земля стала бесконечной, – дошло даже до настоящего голода и… Да кому я рассказываю! Ты и сам знаешь.

– Постепенно все нормализовалось.

– Это временно.

Линсей поднялся с бревна и, подойдя к воротам частокола, широко их распахнул. Под отдаленными деревьями виднелись смутные обезьяньи силуэты.

– Вот этих ребят мне жалко, – сказал он.

– Бабуинов?

– После удара Кулака для них наступил переломный этап. Они стали быстро эволюционировать. Но у них нет ни единого шанса. К тому времени, когда они изобретут земледелие… хотя нет, скорее к моменту изобретения огня они станут рабами. Или, что еще вероятней, будут полностью истреблены. Потому что в глазах людей они так и останутся мелкими злобными тварями.

– Понимаю.

– Мне они нравятся.

Пурпурно-бархатная ночь наполнилась насекомыми. Невидимые жужжащие твари кусали и жалили каждый дюйм открытой кожи. Линсей подкинул в костер побольше дров. Его свет двумя крошечными красными точками отражался в глазах сидящего на верхушке дерева Большого Иня.

Бабуин помнил кое-что, но довольно смутно, поскольку память была пока еще новинкой среди его соплеменников. Когда-то, но не сейчас – еще до того, как лагерь был обсажен колючими деревьями без листьев – молодой Большой Инь подкрался к палатке. Внутри лежала фигура – на «земле», стоявшей выше земли, – но когда бабуин подполз ближе, она исчезла. А потом сзади раздался звук, и когда Инь обернулся, его ослепило и оглушило взрывом…

Будь Большой Инь человеком, он бы обязательно задался вопросом – почему незнакомец не убил его, а всего лишь напугал. Если бы он был животным, то убежал бы как можно дальше и никогда сюда не возвращался. Но он больше не был ни тем ни другим, и мозг за горящими красными глазами испытывал эмоции, суть которых не сможет выразить словами ни он, ни его потомки в течение трех ближайших миллионов лет…

Женщина открыла глаза. Линсей знал, что она пришла в себя еще час назад. Такое самообладание вызывало уважение.

Женщина медленно села.

– Где я?

– Вы говорите не по-французски, – заметил Линсей.

Женщина немного растерялась. Если бы голова ее была прозрачной, то сквозь череп можно было бы заметить лихорадочную работу шестеренок.

– Я знаю, – уклончиво ответила она.

Женщина была маленькой и довольно худой. В перемещениях это давало определенное преимущество – меньший вес означал более высокую скорость. Она не была похожа на серийного убийцу, но Линсей понимал, что это ничего не значит. Серийные убийцы часто кажутся безобидными.

– Не хочешь выслушать мою историю? – спросила она.

– Могу догадаться, что ты скажешь, – ответил Линсей. – Ты охраняла Передовую Базу. И была на дежурстве. Только почему ты не отравилась?

– Яд оказался в воде. Он запустил его в очистительную установку. Но в тот день у меня было молоко и бутерброды.

– Ладно. А потом?

– У него был выходной. А это значит, он имел возможность незаметно подкрасться к источнику и влить туда яд. Нервно-паралитический, полагаю. Через несколько часов он вернулся, не ожидая меня увидеть. У меня было несколько запасных батареек. Я попыталась зайти к нему со спины и нейтрализовать, но он обернулся. А потом началась погоня. Думаю, о ней он тебе уже рассказывал.

Сидевший в палатке Валиенте фыркнул. Мотыльки выписывали фигуры высшего пилотажа вокруг одинокой маломощной лампочки над головой.

Линсей откинулся на спинку сиденья.

– Ты могла бы на него напрыгнуть.

– В смысле?

– Выйти в один из соседних миров, занять чужую позицию и переместиться обратно. Теперь это называют по-другому? Помню, раньше такой прием часто проделывали грабители.

Она слабо улыбнулась.

– Теперь это называется «наскок». На Базе не получилось бы, она построена на сваях. Можно не угадать с уровнем.

Линсей кивнул. Если уровни не совместятся, то предохранители пояса не позволят выйти, например, по колено в бетон. Даже самые простые пояса перемещали только в том случае, если в точке назначения было пусто. Воздух не в счет – он достаточно быстро рассеивался.

– Ясно, – ответил он. – Хитрó ее построили, не правда ли?

– Неужели ты ей веришь? – выкрикнул Валиенте.

Линсей не обратил на него внимания. Он посмотрел на карточку пропуска и сказал:

– Здесь написано, что тебя зовут Анна Ши. Как давно ты служишь в охране?

– Год.

– Не очень долго.

Ши кивнула. Что есть, то есть. Все, кто хоть в чем-нибудь разбирался, немедленно приглашались на службу. Человечество пожирало миры быстрее, чем могло переварить. В неосвоенных мирах, где для выживания требовались только спички и мачете, охранники быстро поднимались в цене. Ибо туда приходила цивилизация, а вместе с ней – отсутствие безопасности.