Пока ехали, подробно расспросил сосредоточенно крутящего баранку заместителя, а теперь и главаря, о городе впереди. Да уж, огромный по местным меркам город. Не наша столица, конечно, но всё-таки уважение вызывает. И порт здесь большой, в отличие от нашего, с огромными складами и отстойниками для живого товара. Служит перевалочной базой для всего региона. Сообщение только по морю, о дирижаблях здесь слышали, издалека иногда видели, но сюда они вообще-то не залетают. Почему, интересно? Пиратская тут вотчина, одним словом. Понятно теперь, почему я за столько дней над головой видел пустое небо. Придётся мне опять по морю путешествовать. Нанимать кого-то?

Можно и нанять, уверил разговорившийся собеседник, видимо совсем успокоившийся и поверивший в свою счастливую звезду, но лучше купить. Стоить будет недорого, а с такими деньгами, что есть у меня, неосознанно покосился назад, на продавившие сиденья саквояжи, можно и не уплывать никуда. И здесь можно будет очень хорошо жить.

– А где ближайший воздушный порт?

Простой вопрос вызвал лишь пожатие плечами. Не знает он, с острова никогда никуда не выбирался, незачем было. А теперь и вообще не нужно будет. И ещё раз покосился на заднее сиденье. Всё с ним понятно. И, похоже, он совсем успокоился, потому что мысли в голове поменяли свою цветовую гамму с испуга и опасений на алчность и чёрную зависть. Пора на ночёвку останавливаться. Можно, конечно, всю ночь ехать, но что-то мне осмелевший проводник не нравится. Лучше с этим сразу разобраться. Жалко терять такой источник информации, но в городе от него могут быть большие неприятности. Скажет что-нибудь кому-нибудь потихоньку, и разгребай потом за ним… Ладно, более или менее всё становится понятно. Осталось лишь расспросить про камни и золото, где их можно сбыть без обмана, узнать порядок цен, стоимость джонок, или что там у них по морю ходит…

Степь ровная, выбирать место для ночёвки можно любое. Тогда тянуть не стоит, вот тут прямо и остановимся, и договорим, пока девчонка лепёшки достаёт. Ночь и темнота способствуют разговору, вон как он испугался. Да не бойся, ничего с тобой не будет, если на мои вопросы правдиво ответишь. Если есть такое желание, потом можешь вообще назад, к грузовикам, возвращаться. Дальше мы и сами доберёмся. Успокоив, таким образом, разволновавшегося болтуна, быстренько выведал всю нужную информацию и попросил вынести из паровика трофейные саквояжи. Надо бы посмотреть, что они, то есть я, там прихватил.

Тяжёлые кожаные сумки глухо звякнули о твёрдую землю, загоревшийся над головой светляк высветил тускло блеснувшие золотые монеты, сверкнул блеском на огранённых драгоценных камнях многочисленных украшений. Да-а, я даже во Дворце такого не видел. Впрочем, видеть и не мог, потому что в сокровищницу так ни разу и не заходил. Мягко отговаривали, а я и не настаивал. Не в тех правах был. Усмехнулся своим мыслям. Как будто я сейчас в других. Ничего не изменилось, как бы ещё хуже не стало. М-да, затягивает блеск драгоценностей. Не удержался, поворошил в саквояже рукой, позвенел золотыми монетами, покрутил в руке несколько заблестевших в лучах святляка камней. А ведь есть ещё один саквояж с деньгами, самый первый. Может, прав этот работорговец? По здешним меркам, впрочем, по любым меркам я теперь богат. Останусь здесь, буду жить в своё удовольствие, девок щупать, путешествовать…

Тьфу ты. Даже сплюнул от досады. Какие глупости лезут в голову.

Похоже, подобные мысли не только в мою уставшую голову пришли. У мужика глазёнки сверкают, челюсть отвисла, рот распахнулся, даже слюни капают при виде всего этого богатства. И руки подрагивают, пальцы так и тянутся к завораживающему блеску камней. Даже девчонка не выдержала, в саквояж заглядывает, про лепёшки забыла, даже на землю их выронила, курица. Нас сейчас убивать будут, а ты рот раскрыла шире, чем глазищи.

Чётко вижу, как смещается назад работорговец, как тянет из-за спины пистолет… Откуда он у него появился? Только что не было… Прихватил, когда последний саквояж выносил? А я прошляпил, увлёкшись блеском камней и рассматриванием доставшегося богатства? Хорошо, что я к такому повороту готов был, и сканер мой постоянно работает; что действует бандит так, как я и предполагал. И саквояжи я достал лишь для того, чтобы этим завораживающим блеском его на нападение спровоцировать. Ну, такой вот я идиот, не поднимается у меня рука людей просто так убивать. Понимаю, что это глупость полная, но ничего с собой поделать не могу. Может быть, когда-нибудь и придёт такое время, когда мне будет всё равно, кому голову свернуть, человеку или курёнку, а пока пусть лучше так. Я же его не заставляю на меня нападать, он сам это решил. А то, что я к этому решению бандита подтолкнул… так каждый сам выбирает, как ему жить. Мог бы и удержаться от нападения.

Лязг передёрнутого затвора совпал с брошенным за спину жгутом удавки, а воздушный дротик выбил пистолет из руки захрипевшего работорговца. Всполошилась девчонка, спохватилась, оторвалась от сокровищ, голову подняла, руками по земле шарит – карабин ищет. За спину мне уставилась, а там темно после светляка, ничего не видно. Это я со сканером, мне легче…

Мёртвое тело осталось в степи, а я, загрузив саквояжи и подобрав оброненные лепёшки с улетевшим в траву пистолетом, сел за руль и погнал дальше по уходящей в ночь колее. Не получилось у тебя большим начальником стать, недолго ты в боссах работорговли побыл, мужик. Нельзя идти на поводу алчности, не доводит она до добра…

Кручу баранку, от злости на самого себя распирает. Ишь, чужой мудростью прикрылся, своей не хватает, красивыми фразами заговорил. Сам сколько глупостей за свою короткую жизнь наделал? Сколько ещё сделаю, и ничему меня самого жизнь не учит. Как был мягкотелым, таким и остался. Другой бы на моём месте просто шею ему свернул и всё. И сделал это сразу же, как выбил бы из него всю необходимую информацию. А я эксперименты затеял, оправдание себе придумал, театр устроил…

И убивать его не хотелось, потому как кто мне переводить будет теперь? И не убивать нельзя, потому что перевести может не то, что нужно, а ещё и от себя что-нибудь прибавит запросто. И паровик этот слишком приметный. Наверняка его в городе все знают. Ладно, посмотрим. И хватит себя изводить. Ну, молодой я и что? Как будто все остальные сразу умудрёнными стариками родились. Молодость быстро пройдёт, а приобретённый опыт никуда не денется. И переводить кто-нибудь найдётся. Если есть один, то и второй умелец появится.

На свет фар летели жирные ночные насекомые, смачно шлёпались об лобовое стекло, растекались жёлтыми непрозрачными кляксами.

Постепенно успокоился, перестал себя изводить. Потянуло в сон. Остановился, оглянулся назад, на притихшую испуганную девчонку, улыбнулся и… и как теперь нам общаться? Кончилась лафа, придётся опять учить слова, а пока, как прежде, жестами. Приложил ладони к щеке, закрыл глаза. Открыл, посмотрел вопросительно. Вроде поняла, кивнула, протянула робко кусок лепёшки. Я и забыл про них совсем.

Посидел немного, расслабляясь и отдыхая. Тишина-то какая! Впрочем, вру. Постепенно гул шин по степи и свист рассекаемого ветра в ушах сменился треском цикад. Позади на кожаном сиденье завозилась девчонка, что-то спросила тихонько. Понятно, что. Конечно, будем спать в машине до утра. Так и ответил. Наверное, поняла, потому что выскочила наружу, отбежала недалеко и почти сразу же вернулась. Я только проконтролировал, чтобы всё спокойно было, и всё.