Джесс снова кивнул. Мальчик поднял на отца полные боли глаза.

– Это невыносимо, папа! Почему ты меня не пристрелишь?

– Ты выкарабкаешься, – довольно сухо заметил Браун. Джесс окаменел. За этим внешним равнодушием угадывались настоящая боль и страдание.

Открыв хирургическую сумку, Джесс принялся бинтовать рану, несмотря на то что все это не имело смысла. Парень перевел взгляд с отца на доктора. Камерон вытащил шприц и пузырек морфия: надо по крайней мере облегчить его страдания. Он ввел иглу под кожу и выпустил все содержимое шприца.

– Спасибо, мистер, – выдохнул парень.

В глазах его стояли слезы. Не удержавшись, он застонал.

– Если тебе суждено умереть, – проревел вдруг Браун, – умри как мужчина!

Джесс удивленно поднял голову. На мгновение их взгляды встретились. В глазах молодого врача Браун прочел презрение.

Ему стало стыдно за свою резкость, но бешеный огонь в его взгляде не угас. За правое дело он, не задумываясь, отдаст не только собственную жизнь, но и жизнь своего ребенка.

Между тем Синн продолжил переговоры, напомнив Джону Брауну, что мэр Бекэм был убит безоружным.

Только сейчас Браун обратил внимание на парламентера.

– Очень печально, если это действительно так, сэр.

Пока Джесс занимался парнишкой, ему удалось рассмотреть, что все заложники и остальные раненые сгрудились в дальнем углу пожарки.

Он сразу узнал среди них полковника Вашингтона, стройного и величавого, как всегда. Камерон приветствовал его поклоном, и тот кивнул ему в ответ.

– Надеюсь скоро увидеть вас в городе, сэр, – сказал Джесс.

Вашингтон усмехнулся:

– Или в городе, или в аду, капитан!

Переговоры между Брауном и Синном, похоже, прервались.

– Капитан! – окликнул Джесса Синн. – Вы готовы?

– Одну минуту!

Камерон осмотрел всех раненых, хотя в таких условиях он мало чем мог им помочь. Забинтовав раны и вправив вывихи, он вытащил гвоздь из руки какого-то мужчины и посоветовал ему поменьше двигаться, по крайней мере пока не получит настоящей медицинской помощи.

– Отправляясь на виселицу, не обязательно быть здоровым, – с мрачным юмором заметил тот.

– На виселицу? – удивленно спросил тощий молодой фермер, которому Джесс в этот момент бинтовал ногу.

– Ну да, за измену, – хладнокровно подтвердил первый. Глаза тощего фермера округлились от ужаса.

– Неужели мы совершили измену, сэр? – испуганно спросил он, обращаясь к Джону Брауну.

– Конечно, – подтвердил тот.

– О Господи, но я вовсе не хочу на виселицу! – жалобно воскликнул фермер. – При чем тут измена? Я ведь только хотел освободить рабов…

Он судорожно схватил Джесса за руку.

– Я только хотел освободить рабов! – повторил он в отчаянии.

Капитан кивнул. Про себя он отметил, что парень все равно до виселицы не дотянет.

– Я прекрасно вас понимаю.

– Он хотел было добавить, что во время событий в Харперс-Ферри погибли невинные люди, но потом решил промолчать. В конце концов, он врач, а не судья, и если Джон Браун полагает, что знает волю Божью, он, Джесс, ее точно не знает.

– Капитан! – снова окликнул его Синн.

Джесс щелкнул замком сумки, встал и направился к двери.

Уже покидая здание пожарки, Камерон вдруг почувствовал спиной пристальный взгляд Джона Брауна. Он оглянулся.

И в самом деле мятежник смотрел на него, и глаза его горели огнем.

Внутри у Джесса все похолодело. Это не был страх перед самим Джоном Брауном. Просто на мгновение молодому человеку показалось, что взгляд его предрекает мрачное будущее.

Тяжелые двери захлопнулись. Теперь парламентерам предстояло доложить Бейлору о результатах переговоров.

Когда с этим было покончено, Джесс снова получил возможность отправиться в город, который все еще бурлил.

Завидев в толпе Эбана, Кирнан начала протискиваться к нему, пока не очутилась совсем близко.

– Что здесь происходит? – громко спросила она парня.

– Кое-кто из заложников сбежал, – объяснил он.

– Замечательно! – воскликнула девушка и, помолчав, тихо спросила:

– А больше никто…

– Нет, больше никого не убили, – угадал Эбан ее вопрос. – Но видели бы вы, что они сделали с Дейнджерфилдом Ньюби!

– А кто это?

– Да негр один, правда, свободный. Он решил присоединиться к Джону Брауну потому, что ему никак не удавалось выкупить жену и детей – сколько бы денег он ни скопил, хозяин все время повышал цену. Так вот, беднягу расстреляли и бросили вон там, в переулке. – Эбан метнул головой в сторону холма. – Я слышал, что до его тела уже добрались свиньи.

– О Боже! – в ужасе выдохнула Кирнан.

Ей чуть не стало дурно. И все же что-то влекло ее к тому месту – возможно, в глубине души девушка сомневалась, что люди, которых она хорошо знала, способны на такое зверство. Она уже направилась было к холму, но вдруг в ужасе замерла.

В переулке вся земля и стена ближайшего дома были в крови.

Там все еще хозяйничали свиньи. Кирнан пошатнулась. Ее тошнило.

Теперь Дейнджерфилду Ньюби никогда не выкупить жену и ребятишек…

– Мисс Маккей! – услышала она голос Эбана. – С вами все в порядке?

Она кивнула. Куски оплавленных гвоздей все еще валялись на земле. Нагнувшись, Кирнан подняла один. Так вот чем стреляли добропорядочные граждане в этого беднягу! Девушка посмотрела на Эбана. Должно быть, в ее глазах можно было прочесть обуревавшие ее чувства, потому что парень тут же принялся оправдываться:

– Побойтесь Бога, мисс Маккей! Люди Джона Брауна убили мистера Тернера только за то, что он рабовладелец. Они хотели поднять всех рабов округи против их хозяев. Они собирались зарезать нас в собственных постелях! Но мы сумели их остановить. Почти не имея оружия, мы заперли их в пожарке. Рано или поздно мы победим, но для Тернера это уже не имеет значения… Они просто приставили ружье к его виску и убили. А Хейворд? Вы ведь знаете, что они убили Хейворда? А еще рассуждают, какие, мол, они добрые и хорошие, как любят негров! А сами убивают своих же собратьев – правда, не рабов, а свободных… Это страшно, мисс Маккей, очень страшно! Мы только дали им отпор, вот и все. Просто дали отпор…

Кирнан снова кивнула. Кого обвинять во всем этом кошмаре – Джона Брауна? Но этот человек верит, что сам Господь Бог нашептывает ему на ухо, как поступить.

– А где Браун – все еще в пожарке? – спросила Кирнан.