Думаю, что она с облегчением вздохнула, когда он помер! Да и мы все не слишком опечалились, он вечно ссорился с соседями и подавал жалобы на лавочников! То ему казалось, что лавка кружевницы соблазняет дам из приличных семей на разврат, то у него голова кружилась от моей корицы, а как-то он и вовсе устроил скандал, когда в мясной лавке подгорел окорок! Он кричал, что там зажарили человека! Он, видишь ли, по запаху узнал! А где он нюхал жареную человечину?

— Значит, он умер? Давно это случилось?

— Да уж больше двух лет! А вы не знали?

— Баронесса — подруга моей жены, а не моя, — пояснил Марк. — Я её видел лишь мельком.

— Но запомнили, верно? Какая чудная красотка! Белокурая, как овечка.

— Мне нравятся рыжие, как моя жена. Так как насчёт пирога с орехами и черносливом?

— Только утром испекла! — обрадовалась она.

— Пожалуй, я возьму два! — заявил Марк. — И ещё заверните мне полдюжины вон тех пирожков с мясом.

Выйдя из булочной, Марк вручил Эдаму свёрток с пирожками.

— Это твой обед. Иди к трактиру и пристрой там своего коня, узнай, где находится дом баронессы де Вальян. Следи за домом, смотри, кто входит, кто выходит. Если выйдет она или человек с приметами де Монтезье, проследи за ними. Как только я вернусь в Серую башню, пришлю сыщиков сменить тебя. Будь осторожен.

— Ага, — кивнул оруженосец, и, сунув свёрток подмышку, пошёл искать трактир.

— Мы возвращаемся? — спросил Шарль, осматриваясь по сторонам. — Скоро стемнеет.

— Сначала заедем к графине де Лафайет, а потом домой. И забери у меня эти пироги! Не мне ж их таскать!

Старая графиня приняла его в небольшой гостиной, обставленной в старинном стиле. Должно быть, она недавно встала, потому что её седую причёску всё ещё венчал ночной чепец с розовыми лентами, а на плечи была накинута шёлковая шаль с чересчур яркими цветами, подбитая мягкой шерстяной тканью с пушистым ворсом. Она пила из фарфоровой чашки медовый настой, который ей подливала из серебряного кувшина с длинным изогнутым носиком верная Симонетта. Перед старушкой на небольших тарелочках были разложены печенья и слегка подсохшие с ночи пирожные, а рядом стоял небольшой графинчик с тёмным вишнёвым ликёром и крохотная рюмочка.

— Как ты кстати, мой мальчик, — прогудела графиня своим колокольным басом. — Составишь мне компанию за завтраком? Симонетта, принеси ещё одну чашку.

— Не стоит, я к вам по делу, ваше сиятельство, а после поеду домой обедать. Но я рад, что поспел к вашему завтраку, поскольку принёс вам гостинец, — и он вручил зардевшейся камеристке свёрток с пирогом.

Та под нетерпеливым взглядом хозяйки развернула его.

— Как мило! — обрадовалась графиня, увидев пирог, и с удовольствием принюхалась к его аромату. — Он такой свежий! Отрежь мне, Симонетта! Ты точно не хочешь кусочек, Марк? Раньше ты любил сладости!

— Благодарю, но такой же я купил для себя. И я счастлив, что угодил вам.

— Так зачем ты пришёл, мой милый? — спросила графиня, глядя, как камеристка разрезает пирог серебряным ножом.

— Меня интересует баронесса де Вальян, — ответил Марк.

— Которая? Их несколько и они не имеют друг к другу никакого отношения.

— Та, что живёт на улице Монтегю.

— Амбер? Кроткая овечка, которую все зовут Чёрной вдовой?

— Почему?

— Она овдовела пару лет назад, что неудивительно, учитывая, что её муж, старик де Вальян был раза в четыре её старше. Но после этого овдовели и её ближайшие подруги, так что даже пошли шутки о том, что её вдовство оказалось заразным. Она бывает здесь с этими своими приятельницами или одна. Может, ей скучно сидеть в четырёх стенах, а, может, она ищет себе нового любовника или покровителя. Я не знаю, на что она живёт. Муж оставил ей только долги, но дом, который был заложен, до сих пор в её распоряжении. Она не бедствует, всегда в новых нарядах. Впрочем, она, как поговаривают, вполне доступна, хоть и выглядит невинной девушкой.

— Вы слышали о неком де Монтезье? Возможно, он её любовник.

— Де Монтезье? — старушка на миг задумалась, оторвавшись от увлечённого поедания пирога. — Нет, я не знаю такого. Наверно он человек не нашего круга. Что ж до любовника, так у этих вдовушек спальни давно превратились в проходной двор!

— Больше вы ничего не скажете мне о баронессе де Вальян?

— Пожалуй, нет, она не представляет для меня интереса. Просто порой служит украшением моего салона, привлекает новых клиентов. Если и занимается какими-то интрижками, они никак меня не касаются. Если хочешь разузнать о ней больше, то сведи знакомство с её подругами. Кто-нибудь из них обязательно будет сегодня в салоне.

— Что это за дамы?

— Их четыре: виконтесса де Безьер, госпожа Кларина де Бомон, Жозефина де Бейль и графиня де Бурж. Вместе с баронессой де Вальян они составляют кружок весёлых вдовушек, которые наслаждаются свободой, похоронив мужей. Я представлю тебя им, а дальше ты и сам справишься. Они падки на красавцев, а твоё положение при дворе будет для них столь сладкой приманкой, что они не устоят перед удовольствием попробовать тебя соблазнить.

Марк невольно усмехнулся. Графиня, заметив это, пожала плечами.

— Знаю, что тебе это неинтересно. Их уловки для тебя не опаснее, чем охотничьи стрелы для крепостной стены. Но использовать их интерес в своих целях ты можешь.

— Более того, я это сделаю, — пообещал Марк.

— Хорошо, я жду тебя вечером. Симонетта, ещё кусочек. И не зевай, у меня в чашке закончился отвар!

И камеристка, которая влюблённо смотрела на барона, испуганно присела в поклоне и схватилась за кувшин.

— Погоди, — повелительно скомандовала графиня, увидев, что он собирается откланяться. — Я хотела тебя спросить. Ты поймал того мальчишку, который украл у меня изумруд?

— Почти, — кивнул Марк, вспомнив мокрого оборотня, которого не так давно вытащил из котла со странной мерцающей жидкостью. — Но он снова от меня ускользнул.

— В чём ты его обвинишь, если поймаешь? — деловито уточнила она. — Ты же не можешь обвинить его в краже изумруда.

— Конечно, он же ворованный. А больше он ничего не украл, верно?

— И всё же я хочу, чтоб ты его поймал и передал мне.

— Зачем?

— Пусть он отработает стоимость камня, если не сможет его вернуть.

— Хотите взять его в пожизненное рабство? — усмехнулся Марк. — Как вы собираетесь его удержать? Хотите, чтоб он снова вас обчистил и исчез?

— Это моя забота, — сурово заметила старушка, сверкнув стальным взглядом из-под розового чепчика. — Я хочу, что б ты привёл его ко мне. Думаю, что он мог вернуться к баронессе де Флери. Поищи у неё.

— И как я его оттуда выцарапаю, если он там?

— Просто скажи мне, я выкуплю его.

— Я подумаю, что можно сделать, — Марк снова попытался встать, но графиня опять остановила его.

— А изумруд? Ты нашёл его?

— Не совсем, — ответил Марк, припомнив изумрудный кабошон, лежавший в его сейфе в ожидании празднования восемнадцатилетия короля. — В любом случае, он не ваш.

— Я бы так хотела заполучить его…

— Сожалею.

— Ладно, ступай, — печально вздохнула она и жестом велела камеристке положить на свою тарелочку третий кусок пирога. — Я жду тебя вечером.

И Марк, простившись с ней, отправился домой.

Он надеялся немного отвлечься от расследования, побеседовать с женой, поиграть с Валентином, потискать его щенка, который становился уже похожим на большого волкодава, правда пока только исключительно длинными крупными лапами и большими, свисающими на глаза ушами. Однако вместо этого ему пришлось выслушивать упрёки деда, который приехал к обеду, чтоб подарить Мадлен очередное колье из заветной шкатулки своей покойной супруги. Впрочем, это был лишь предлог, и когда она после обеда выпорхнула из-за стола и помчалась по залам по своим делам, он сурово взглянул на внука.

— Почему ты не был сегодня на заседании малого королевского совета? Ты мог явиться туда хотя бы для того, чтоб тебя представили, как его нового члена.

— А то меня там не знают, — усмехнулся Марк, крутя в пальцах тонкую витую ножку филигранного кубка. — Послушайте, ваше сиятельство, король объявил мне свою волю о включении меня в совет, однако тут же дал поручение, которое считает важным. Поскольку он не сказал, что моё присутствие там обязательно, я счёл возможным пропустить это заседание.

Маркиз подозрительно прищурился.

— Ты сам так решил или получил разрешение короля не появляться на заседании?

— Сам, — глядя ему в глаза, заявил Марк.

— И что это