его Алексею, чтобы тот его подержал у себя. Странно.

После основного блюда, Александр Петрович включил музыку, и все танцевали.

Я танцевала с Олегом Николаевичем.

Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. В тот самый момент, когда мы танцевали, вернулась Алена Вячеславовна.

— Катенька, можно тебя на минутку.

— Да.

Мне не хотелось уходить. Но у мачехи были документы, которые могли дать ответы на некоторые вопросы.

— Катя, посмотри внимательно эти документы. Позже. Возможно они помогут тебе во всем разобраться.

— Спасибо.

Алена Вячеславовна и я после разговора вернулись к остальным.

— А где Олег Николаевич?

— Он ушёл. — Ответил мне Алексей. — А что тебе рассказала Алена Вячеславовна?

— Только дала документы по той фирме. — Остальные тоже ушли?

— Да. Ваня поехал к Лере, а остальные потянулись за ним. — Кстати, бессменный владелец той фирмы — Шестаков Виктор Григорьевич.

Из документов, что дала мачеха, я позже узнала, что Шестаков, долгое время не мог получить разрешение, для проведения одной крупной сделки.

Получается, что, возможным виновником гибели моих родителей, является тот, кого мне завтра придется оперировать, ведь именно после гибели родителей, сделка была проведена.

Ну чтож…значит я не буду его оперировать…а после того, как он придет в себя, все у него узнаю.

Глава 20

Катя

Я начала готовится к операции. Мне было противно и неприятно, от того, что я сегодня спасу жизнь человеку, который виновен в смерти моих родителей. Но, я будущий врач, и отказаться я не могу. Или все же попробовать…

— Доктор Немова, вы готовы?

— Олег Николаевич, я не могу сегодня вам ассистировать.

— Почему?

— Есть личные мотивы.

— Доктор Немова — с раздражением ответил мне Авдеев — все личные мотивы, мы оставляем за пределами операционной. Ясно? — Ясно. — Готовьтесь.

Во время операции я старалась все же помочь Авдееву, но видимо наш с ним разговор разозлил его и он во время операции часто меня поправлял. Позже он все-таки дал мне отдохнуть, заменив меня другим ассистентом. Я же просто держала крючки, и подсушивала место надреза.

За время операции я и правда отвлеклась от мысли о родителях и тех, кто причастен к их гибели. Важнее было помочь человеку.

Когда основная часть операции была выполнена Олегом Николаевичем, он решил что заканчивать буду я, а он понаблюдает.

— Катя, очень хорошо получается. — сказал мне второй ассистент.

— Учителя были хорошие.

— Кто?

— Олег Николаевич Авдеев. Знаете такого?

— Знаю.

Хотелось показать свою обиду, потому что делать шов на манекене не так страшно, как на живом человеке.

Авдеев стоял за моей спиной, я услышала, как он негромко посмеялся.

Его смех и то, что он стоял рядом, придали мне уверенность в моих действиях.

Мы все закончили, операция прошла успешно. Шестакова увезли в палату.

— Доктор Немова, простите, я на вас накричал. Вы очень хорошо справились со своими обязанностями.

— Нет, что вы. Это вы меня простите. В следующий раз я попробую разделить личное и профессионально.

— Не совсем то, что я хотел услышать…

— В следующий раз этого не повториться.

— Вот. Теперь то. — Олег Николаевич снова стал улыбаться. Он протянул ко мне свою руку… — Ну что, мир?

— Мир — ответила я, вложив свою ладонь в его. Стало сразу спокойно, будто сейчас рядом со мной не доктор, а просто друг, который ждет момента, когда я ему все расскажу.

Олег Николаевич не выпытал, что у меня случилось. Я видела, что он хотел бы знать, но я пока не понимаю, что между нами. Поэтому пока ничего ему не расскажу, но, думаю, скоро этот момент настанет.

Мы стояли возле операционной, держась за руки, когда мимо нас прошел Игорь, пожелав нам доброго утра.

___

Олег

Катя с утра была расстроенной, будто что-то узнала. И это что-то ее не обрадовало.

Когда она сказала, что не будет на операции, я разозлился. Врач не должен переносить личное на работу, но сам я нарушил это правило.

Она- мое личное, и от нее зависит то, как сегодня пройдет операция, поэтому, взяв себя в руки, я напомнил ей, что врач должен оставить все личное за пределами операционной.

Во время операции она очень хорошо держала хирургическое зеркало. Ее нахождение рядом, возвращало меня прежнего. Хирурга с отличной репутацией, возвращала ощущение того, что я смогу справится с любой задачей.

Мне нужно было сделать так, чтобы и она почувствовала свою значимость, но кроме как поправлять ее и делать замечания я не смог ничего придумать.

Позже я понял, что ей может помочь и отвлечь ее от мыслей, которые она так и не смогла прервать, позволив ей закончить операцию наложением швов.

Катя удивилась, но сделала все, не как студент, который только учится, а как хирург, оперирующий минимум 10 лет — так все было быстро и профессионально.

— Доктор Немова, простите, я на вас накричал. Вы очень хорошо справились со своими обязанностями.

— Нет, что вы. Это вы меня простите. В следующий раз я попробую разделить личное и профессиональное.

— Не совсем то, что я хотел услышать…

— В следующий раз этого не повториться.

— Вот. Теперь то. — Ну что, мир?

— Мир — ответила Катя. Я заметил, как на ее лице появилась улыбка и румянец. Она о чем-то думала.

Пока мы стояли, держась за руки, мимо нас прошёл Ломов младший, пожелав нам доброго утра.

С Катей мы разошлись, я пошел на обход пациентов, Катя пошла выпить кофе, и подготовиться к лекции.

Когда я поднялся в ординаторскую, на встречу мне вышел Игорь Ломов, изрядно принявший.

— О, Олег Николаевич, нам с вами нужно поговорить.

— О чем?

— О вас и о моей сестре. Хотя, я же могу теперь обращаться к вам на ты, раз уж вы спите с моей сестрой.

— Ломов, тебе не кажется, что ты нарываешься?

— Да что вы мне сделаете? Это же не этично бить студента.

— Бить я тебя не буду. Нет. Разве что, ногами, но для этого меня нужно очень сильно разозлить.

— Ты думаешь у меня не получиться?

— У тебя — не получится. Думаю, что и с Катей в свое время, тоже не получилось, поэтому теперь ты бесишься.

— Послушай, ты….

— Это ты меня послушай…Ты занимаешь чужое место и отнимаешь мое время. Врачом тебе не быть, и ты это прекрасно знаешь. Здесь ты просто отбываешь срок.

Игорь смотрел на меня испуганным взглядом. Он знал и понимал, что я говорю правду. То, что он сказал дальше, доказало, что он меня услышал.

— То есть, я могу больше не приходить