— Точно, — согласилась Шельма. — Эй! Рональд! Что ты там делаешь? И почему на тебе эти безобразные желтые шорты? У тебя что, совсем вкус отшибло?

— Я застрял на отмели! — донесся слабый крик. — Помогите, тетя Шельма!

— Поможем? Как считаешь? — спросила Шельма Пачкулю.

— Нет, — твердо сказала Пачкуля. — Парень в таких шортах не заслуживает спасения.

— Ммм. Тут ты права. Но, пожалуй, все-таки надо спасти. Как-никак родственник. Ладно, Рональд, так и быть. Хватайся за весло, когда мы будем проплывать мимо. Протяни весло, Пачкуля, — возьмем Рональда на борт.

— А с какой стати? — спросила Пачкуля, упрямо вцепившись в весло. — Он же называет себя волшебником? Так пусть сам себя и спасает.

— Ой, да отдай ты мне это весло, я сама все сделаю! Скорее, а то поздно будет.

Она протянула руку. Пачкуля нехотя рассталась с веслом, и Шельма выставила его за борт, когда лодка поравнялась с Рональдом. Юный волшебник отчаянно ухватился за лопасть. Когда лодка чуть притормозила, Шельма сгребла племянника за шорты и втащила на борт. Он повалился на дно лодки, сопя и хныча, весь белый и жутко мокрый.

— Фу! — сказала Лулу и поспешно убрала ноги подальше. — Он весь мокрый. Не понимаю, зачем он нам вообще?

— Полностью разделяю твое мнение, — поддержала ее Пачкуля. — Первая разумная мысль, которую я от тебя услышала. Добрячка ты, Шельма. У нас и так тут народу — плюнуть некуда. Смотри, лодка уже воду черпает.

— Сядь, Рональд, — строго велела Шельма. — Сейчас я задам тебе несколько вопросов и хочу получить на них честные ответы. Что это за поведение — торчать посреди моря на отмели?

Рональд перевернулся на спину, сел и что-то пробормотал.

— Что? Говори громче — я не расслышала.

— Я сказал, что плескался, — буркнул Рональд, выжимая шорты.

— Плескался? Не слишком подходящее занятие для волшебника. Что ты вообще делаешь в Грязьеводске? И где твоя чудесная мантия? И, самое главное, как с такими коленками тебя угораздило нацепить шорты?

Но Рональд ее не слушал — он смотрел на Лулу. У парня отвисла челюсть и вид сделался самый что ни на есть преглупый.

— Это, — сказал он. — А вы случайно не Сногсшибательная Лулу Ламарр, суперзвезда?

— Ну, — сказала Лулу, приглаживая паричок и даже чуток кокетничая, — вообще-то да, это я.

— Ого, — выдохнул совершенно обалдевший Рональд. — Ого. Я ваш большой поклонник. Можно автограф?

— Конечно, почему нет, я…

— Нельзя автограф, — сердито вставила Пачкуля. — Давай выбросим его за борт, Шельма. Он мне на нервы действует.

— Он мой племянник, Пачкуля. Я сама буду решать, выбросить его или оставить. Я спросила, что ты делаешь в Грязьеводске, Рональд. Помимо того что тонешь.

— У нас тут съезд, — застенчиво пробормотал Рональд и скрестил руки на хилой груди. — Мы остановились в «Приюте чародея». Настоящий серьезный съезд. Я только… вышел на полчасика поплескаться, а тут прилив, я и не заметил. Вы… вы же не расскажете остальным, правда, тетя?

— Я расскажу, — радостно пообещала Пачкуля. — Как только мы окажемся на берегу. В ту же минуту.

— Если мы там окажемся, — прокомментировала Шельма. Лулу разразилась громкими рыданиями.

Шанс оказаться на берегу на самом деле становился все более призрачным. Течение усиливалось, пляж уже скрылся из виду. Они обогнули мыс, и береговая линия теперь представляла собой череду крутых высоких утесов и острых скал, омываемых шумным прибоем.

— Слышите? — сказала Шельма, приставив ладонь к уху. — Какие-то странные звуки.

И верно. С моря доносился мерзкий гул, сопровождаемый звяканьем и грохотом.

— Гоблинская музыка, — мрачно сказала Пачкуля. — Видимо, мы приближаемся к «Гобболенду». Ну и какофония. Я так долго не выдержу. Ничего не остается. Придется воспользоваться магией.

— Нельзя же, — напомнила Шельма. — В Грязьеводске магия под запретом, или ты забыла? И потом, у нас все равно нет с собой волшебных палочек.

— Но мы же не совсем чтобы в Грязьеводске, правда? Мы в море! Это меняет дело, — возразила Пачкуля. — И палочка мне ни к чему, — прибавила она. — Я сварганю маленькое причальное заклинаньице, и лодка сама доставит нас на подходящую скалу. Мы высадим Лулу и вернемся домой как раз вовремя, чтобы увидеть триумфальное выступление Скотта.

— Только не это! — закричала Шельма. — Давай без импровизированных заклинаний. Не думай даже! Они же никогда не срабаты…

Но было слишком поздно. Пачкуля уже начала колдовать. Она размяла пальцы и крепко зажмурилась, чтобы сосредоточиться.

Ветер и волны, услышьте клич!

Нам бы скалы ближайшей достичь.

Пусть по морю несется живей

Наша лодка и мы вместе с ней!

— Ну вот. Должно сработать. Что происходит?

— Мы тонем, — грустно сказала Шельма.

Они и впрямь тонули.

Гоблинская молния

4

Пришло время очередного выпуска новостей о гоблинах. Сейчас они стоят на скале, смотрят на море. Они только что заметили кое-что интересное. Их лица оживились, в жилах забурлила кровь.

Им так нужен хоть какой-то повод для радости, ведь недавно с ними случилось нечто ужасное. Их мечты разбились вдребезги. Их худшие кошмары стали явью.

Гоблинов не пустили в «Гобболенд»!

Дело было вот как…

Нет. Хватит кромсать историю. После всего, что им пришлось вынести, они заслуживают отдельной главы.

— «Гобболенд»! Мы дошли! — выдохнул Пузан. И разрыдался.

Гоблины стояли, пошатываясь, и с благоговением таращились на высоченные ворота и гигантскую неоновую надпись. В лучших гоблинских традициях половина букв не горела, и надпись урезалась до просто «БОЛЕН» — но гоблины все равно не умеют читать, так что какая разница. Изнутри доносилось громыханье музыки, вой сирен и тонкие, пронзительные вопли.

— Ну что, — сказал Красавчик. — Вот оно, падни. Конец пути. Стали явью все наши как-их-там. Ну, кадтинки, котодые видишь, када спишь.

— Сны, — сказал Обормот, превзойдя сам себя.

— В моих завсегда полно аллигатодов, — не к месту сообщил Косоглаз.

— Чего ж мы ждем? — завопил Цуцик, прыгая на месте вне себя от волнения. — Пошли скодей! Пошли! Пошли!

Сердца их колотились от предвкушения. На стертых, гудящих ногах гоблины поковыляли к турникету на входе.