Впрочем, Ольга Юрьевна была отнюдь не глупа и умела извлекать уроки из своих ошибок. Она ведь бежала из Галича не только от ненависти мужа — она бежала от ненависти всего города. Ее поддерживала только горстка бояр — они были властны над поступками людей, но не властны над их мыслями и над теми словами, которые те выкрикивали вслед княгине-убийце. А здесь вообще никто не поддерживал княгиню — все любили Улиту Кучковну. Она была полной противоположностью суровому, жестокому, ханжески-богомольному мужу.

Ольга Юрьевна решила погубить ее тихо. Она стала выспрашивать, вынюхивать и наконец-таки вытащила на белый свет то, что уже давно забылось: Улита — дочь любовницы Юрия Долгорукого.

Еще жила на свете прежняя нянька Улиты, отлично помнившая ту историю. И Ольга Юрьевна подолгу выспрашивала старушку о прежних днях, снова и снова заставляла возвращаться в прошлое. У княгини Галицкой не шла из головы одна малость, на которую она в свое время просто не обратила внимания: отец-то, князь-батюшка, умер после того, как получил известие, что Андрей намерен жениться на Улите! В ту пору Ольга Юрьевна не понимала значения совпадения, но теперь она узнала: Кучка озлобился на Ульяну не только из-за того, что она была любовницей великого князя, но и оттого, что она беременна от Гюрги. Да, тот ребенок умер. Но что, если… что, если он был не первым совместным ребенком Гюрги и Ульяновны? Ведь их связь длилась несколько лет! Может, Улита — тоже их общее дитя, и Гюрги умер от потрясения, узнав, что его сын намерен жениться на своей… единокровной сестре?!

Старая нянька ничего такого не говорила. Сначала уверяла, что ничего не помнит, не знает. Но Ольга Юрьевна была так ласково-упорно-настойчива… она покоя не давала старушке. И в конце концов та совершенно запуталась в том, что было, а чего не было. Поверила, что все было именно так, как хочет услышать приставучая княгиня. Поверила, что помнит это! И когда Ольга Юрьевна, словно невзначай, привела к ней Улиту и заставила няньку рассказать давнюю историю, старушка заявила своей госпоже, что отец ее, Улиты, вовсе не боярин Кучка, а князь Юрий Владимирович.

Повторяю: никто не знает, правда это или нет. Существуют лишь домыслы на тему рождения Улиты Кучковны, по сей день существуют… Но Ольга Юрьевна в те далекие, непредставимые годы выложила свои домыслы снохе с торжеством и уверенностью как очевидность.

И Улита поверила…

Поверила — и ужаснулась! Той же ночью она пошла на Клязьму — да и бросилась с обрывистого берега в воду.

Утопилась.

Случись такое с кем-нибудь другим, не с женою князя Боголюбского, шум поднялся бы до небес. Самоубийство считалось смертным грехом! Однако вся епископия владимирская была в кулаке у князя Андрея Юрьевича. Он использовал свое влияние, чтобы замять скандал.

Княгиню, которую, по обычаю, надо было бросить в жальник при дороге либо зарыть где попало, чтоб и следа к ее могиле никто не сыскал, похоронили на кладбище, в освященной земле, но — тихо, украдкой, словно бы стыдясь. Произносить ее имя было запрещено под страхом смерти. И в устах сурового, неумолимого Боголюбского это отнюдь не звучало как пустая угроза или преувеличение.

Он возненавидел жену, которая так его опозорила. И что странно — ненависть его распространилась и на сына, на Юрия.

Братья Улиты, не настолько закоренелые в благочестии, как их зять, ужасались такой жестокости, однако говорить с князем было бессмысленно. В ответ на все увещевания он пригрозил вовсе вышвырнуть княжича из дому, а шурьев своих прогнать с дарованных им земель, дома огню предать — коли не угомонятся Аким и Илья.

Что было делать? Угомонились. И ради себя, и ради племянника. Опять же, Аким совсем недавно выдал замуж за одного из людей князя свою юную дочь. Угомониться пришлось и ради нее.

Планы их мести снова были задвинуты в дальний угол. Получилось, что отмщение воздавалось именно им! Как тут не остережешься?

В доме оказался только один человек, который не только поддерживал Андрея Юрьевича в его ожесточении, но и укреплял в нем губительное чувство. Нетрудно угадать, кем был тот человек — конечно, княгиня Галицкая.

Само собой — Ольга Юрьевна и словом не обмолвилась о своей жуткой, кошмарной роли в случившемся, о том, что она сама и подтолкнула сноху к погибельному обрыву. Запуганная ею нянька дала слово молчать до самой смерти. Княгиня Галицкая пуще всех шпыняла осиротевшего княжича, попрекала его самоубийством матери, про себя потешаясь, что он назван был Юрием — в честь отца князя Андрея.

Как бы не так! В честь отца обоих родителей!

В конце концов Ольга Юрьевна, с приятным чувством исполненного долга, затворилась во владимирском монастыре и приняла постриг.

Прежде чем проститься с этой пугающей, кровожадной женщиной, вспомним весьма известное произведение древнерусской литературы, а именно — «Моление Даниила Заточника». До сих пор не установлено, кто был его автор — то ли дворянин, то ли дружинник, то ли вовсе холоп или ремесленник. Исследователи даже сомневаются, в какую эпоху он жил и творил, тот Даниил: то ли при Юрии Долгоруком, то ли в позднейшую эпоху, чуть ли не при Всеволоде Большое Гнездо (1154–1212). Ну, Юрий Долгорукий тут определенно ни при чем, ибо в тексте упоминается село Боголюбово, построенное его сыном Андреем уже после смерти отца…

В «Молении» вообще масса интересного, однако наиболее любопытны и, не побоюсь даже сказать, скандальны строки, посвященные «злой жене». Даниил Заточник развивает тему, затронутую в свое время Соломоном, — развивает весьма творчески! Вот только некоторые из его пассажей, под которыми охотно подпишутся многие мужчины, но с которыми не соглашаются женщины:

«Что такое жена злая? Людская смута, ослепление уму, заводила всякой злобе, в церкви сборщица дани для беса, защитница греха, засада для спасения.

Если какой муж смотрит на красоту жены своей и на ее ласковые и льстивые слова, а дел ее не проверяет, то дай Бог ему лихорадкой болеть и да будет он проклят.

Хорошая жена венец мужу своему и беспечалие, а злая жена — горе лютое и разорение дому. Червь дерево точит, а злая жена дом своего мужа истощает. Лучше в дырявой ладье плыть, нежели злой жене тайны поведать: дырявая ладья одежду замочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубит. Лучше камень бить, нежели злую жену учить; железо переплавишь, а злой жены не научишь.

Ибо злая жена ни ученья не слушает, ни церкви не чтит, ни бога не боится, ни людей не стыдится, но всех укоряет и всех осуждает.

Что злее льва среди четвероногих и что лютее змеи среди ползающих по земле? Всех тех злее злая жена. Нет на земле ничего лютее женской злобы! Из-за жены прадед ваш Адам из рая был изгнан; из-за жены Иосиф Прекрасный в темницу был заключен; из-за жены пророка Даниила в ров ввергли, где львы ему ноги лизали. О злое, острое орудие дьявола и стрела, летящая с ядом!

У некоего человека умерла жена; он уже по смерти ее начал продавать детей. И люди сказали ему: «Зачем детей продаешь?» Он же ответил: «Если родились они в мать, то, как подрастут, меня самого продадут».