Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже мне, Николаша, не говори такого, Потемкин только входит в свою роль, многое будет зависеть от него в государственных делах, ты запомни, что императорский двор просто пронизан доносчиками, иной раз придворный и не захочет доносить, но все равно проговорится, особенно о любимцах императрицы. Михаил бывал в его подчинении, хорошо о нем отзывается. А о Вольтере и о Дидро я много слышала от императрицы, она их ставит очень высоко. Вольтер уже несколько лет тому назад уговаривал в письмах матушку-императрицу, чтобы она начала поход против турок, как врагов цивилизации, а сегодняшние победы над турками порождают надежды, что турки будут изгнаны из Европы русскими.
– Да, лучшие земли мира страдают под турецким игом, – сказал Николай.
– О Дидро Екатерина Алексеевна говорила, что она и хвалит его за «Энциклопедию» и ругает за простоту, мол, он ничего не видит, кроме своих теорий. В своих преобразовательных планах он упускает разницу между положением императрицы, управляющей конкретными делами целой империи и им самим: он работает на бумаге, которая все терпит, его фантазия и его перо не встречает препятствий, а бедная императрица, по ее словам, трудится над человеческой шкурой, которая весьма чувствительна и щекотлива.
– Я понял, матушка, Дидро – идеалист, а наша императрица – реалистка, они чаще всего не понимают друг друга.
– Ты уже многое понимаешь, но столько еще сложнейших вопросов тебе надо изучить. Может, учеба в европейских университетах поможет тебе успешно во всех сложных делах разбираться.
Главной фигурой малого двора был граф Никита Иванович Панин, обер-гофмейстер, воспитатель великого князя; одновременно с этим он возглавлял и Коллегию иностранных дел.
Николай Румянцев не раз обращался с вопросами о Панине к бабушке Марии Андреевне.
– С первых минут посещения императорского дворца я заметил, что повсюду говорят только о братьях Паниных. Ну ладно, Никита Иванович то и дело появляется во дворце, но почему постоянно упоминается и Петр Панин, который живет в Москве?
– А ты посмотри на недавние дела, на Семилетнюю войну, на конфликты между Елизаветой Петровной и великой княгиней Екатериной Алексеевной. Управлял империей тогда опытный государственный деятель Алексей Бестужев, его лучшим учеником и помощником был Никита Панин, молодой, красивый, знающий чуть ли не все европейские языки, Бестужев заметил, что Елизавета не раз посматривала на Панина с боUльшим интересом, чем на остальных царедворцев, канцлер Бестужев решил подтолкнуть их друг к другу. Никита Панин не возражал против такой связи, сел, дожидаясь вызова, в дверях ванной и сделал крупную ошибку – заснул, когда нужно было войти в ванную, где его ждала Елизавета («Записки» Понятовского). Этот нелепый случай испортил все дело – вмиг не стало ни Бестужева, ни Панина. А фаворитами Елизаветы становились по очереди то Александр Шувалов, то Петр Шувалов, а потом очередь докатилась до их двоюродного брата Ивана Шувалова. Как это случилось, никто не мог объяснить, но все знали, что Шуваловы были против Бестужева и Панина, их поддерживали Воронцовы. А после этой крупной неловкости судьба Панина была решена – его послали сначала в Копенгаген, потом в Швецию, там он набрался европейских идей: парламенты, ограниченная королевская власть, шведы тогда пытались противостоять французскому двору, а в России произошли перемены во внешней политике, Россия и Франция установили союз против общих врагов, Панина пришлось в 1760 году отозвать. Елизавета решила назначить его на пост воспитателя великого князя Павла, остававшийся свободным после отставки Бехтеева. Панину было 42 года, а Ивану Шувалову было только 30 лет, для ответственного поста при дворе Панин уже устарел. Но во время переворота в июне 1762 года холодный ум Панина очень пригодился Екатерине, обычно Панина называют беспечным и ленивым, но в это время он противостоял сильным, но восторженным и пылким людям типа братьев Орловых и их друзей-гвардейцев, восторженной княгине Дашковой, мечтавшей присоединиться к какому-нибудь очень важному делу в России, а что может быть важнее, чем государственный переворот. Панин не разделял прусских симпатий Петра III, его симпатии были на стороне Австрии. Да и многие странности царствующего императора вызывали у опытного дипломата недоумение. А когда стал воспитателем великого князя Павла, постоянные разговоры с Екатериной и участие в интригах двора полностью его вооружили: Воронцовы мечтали развести Петра III с Екатериной, Павла объявить незаконнорожденным, женить императора на его любовнице Елизавете Воронцовой и ждать от нее наследника; Шуваловы думали по-другому – выслать Петра III в Германию, наследника Павла сделать императором, а регентшей – Екатерину Алексеевну. Панин был за Екатерину Алексеевну, а как пойдут дела – он не знал, но, как только все началось, он всемерно помогал Екатерине II. Вот и думай, Николаша, над судьбами людскими. Он воспитал великого князя, Елизавета объявила того наследником, Панин мечтает сделать Павла императором, а регентшей пусть будет Екатерина II. И как только Павел займет совершеннолетним трон, женится, Панин надеется быть властителем империи. Отсюда и все конфликты, нынешние и будущие.
Никита Иванович Панин был при Екатерине II одним из центральных персонажей. Чуть ли не все иностранные посланники оставили о нем противоречивые воспоминания. Очень многие писали о его лени, изнеженности, привычке к барскому образу жизни; делам он уделял минимальное внимание. Он был нужен императрице только на первых порах…
Григорий Орлов не раз говорил императрице, что Панин слишком много времени отводит своим любовным увлечениям, забывая об иностранных депешах, то ухаживает за графиней Строгановой, то за графиней Шереметевой. «Что же мне делать?» – резко возражала она ему и тем, кто поддерживал Григория Григорьевича. Графиню Шереметеву Екатерина II намечала в жены одному из братьев Орловых, но граф Шереметев согласился выдать дочь за Никиту Ивановича, который просто не отходил от невесты, и графиня тоже увлеклась умным и талантливым соискателем ее руки и сердца. «Императрице я нужнее, чем она мне», – говорил один из организаторов государственного переворота. Несколько дней отделяло графиню Шереметеву от церемонии, когда она стала бы графиней Паниной, но злой рок разрушил эту счастливую свадьбу: графиня заболела оспой и вскоре скончалась. Горе Панина было безмерно.
Вот несколько отзывов дипломатов о Никите Панине. «Г. Панин, без сомнения, человек умный; манеры у него благородные, непринужденные. В нем есть задатки добросовестности, которые, к его чести, всегда проявляются и показывают действительную чувствительность. Он способен и сообразителен; он приятный собеседник, несмотря на то что ему чрезвычайно трудно говорить последовательно, что он увлекается и при этом бывает часто нескромен. Но, несмотря на все эти преимущества, он далек от того, чтобы быть великим министром.