Но что очаровывает меня больше, чем впечатляющий вид озера, так это сама Маверик.

Она стоит на коленях на огромном плоском валуне, который выступает из воды, всего в двух футах от травянистых берегов. Девочка хихикает и воркует, рискованно наклоняясь над водой и бросая наугад куски хлеба двум прекрасным белым лебедям, которые жадно пожирают предложенную пищу.

Улыбка Маверик настолько широка, что ослепляет. Захватывает дух.

От нее самой захватывает дух.

Лебеди, явно партнеры, кружат вокруг нее, ожидая продолжения обеда. Ее смех притягивает их ближе. И я не думаю, что это из-за еды. Мне кажется, все из-за ауры, окружающей девочку. Она словно магнит. Маверик и понятия не имеет, какую энергию излучает и какую власть имеет над людьми. Надо мной. Лебеди рядом с ней, кажется, чувствуют себя комфортно. Как будто знают ее. Настоящую. Как и я.

В течение долгих минут я просто смотрю на развернувшуюся сцену. Маверик поет. Разговаривает с ними. Она даже дала им имена. Я никогда не видел ее такой счастливой и расслабленной. Мне четырнадцать, а ей всего одиннадцать. Я знаю, что впереди у меня целая жизнь с моментами, которые не смогу постичь. Но когда стою здесь с горящим взглядом и странным чувством внутри, могу сказать наверняка: не имеет значения, какое количество людей я повстречаю или сколько девушек привлечет мое внимание…

Я всегда буду возвращаться к Маверик. Меня всегда будет тянуть к ней.

Мой лебедь.

Теперь я это понимаю.

Мавс всегда чувствует себя аутсайдером. Она не такая, как ее сестра или какой хотели бы видеть ее родители. Девчонка скорее будет рыбачить и охотиться, чем прикоснется к кукле. Боже, да она своими руками оторвала головы всем Барби Джилли, когда ей было всего шесть, после того, как остригла их почти налысо. Из-за чего, кстати, получила хороший нагоняй. Ей удобнее в рваных джинсах и мешковатых винтажных футболках, чем в дорогой одежде, которую покупает ей мать. Маверик проводила бы каждую минуту на свежем воздухе, если бы могла. Для того, чтобы устроить лагерь, а затем, лежа, рассматривать звезды, ей не нужны ни спальный мешок, ни палатка.

И сейчас, по блеску в глазах девочки, который замечаю даже на расстоянии пятидесяти футов, становится ясно, что Мавс готова рискнуть навлечь на себя гнев старика Райли, потому что находится в своей стихии. Она, наконец-то, нашла единственное место, где просто может быть собой, без всякого осуждения.

Чего Маверик пока не понимает, так это того, что у нее всегда было это место.

И всегда будет.

Со мной.

Глава 8

Десять с половиной месяцев назад

Маверик

— Привет, детка.

— Привет, — бросаю я через плечо.

Сетчатая дверь захлопывается, и Кэл шепчет мне на ухо:

— Тебя ведь съедят здесь живьем.

Его губы мягко касаются моей кожи. Мужчина замирает, словно вдыхает меня после долгого, тяжелого дня, а я — единственный источник, который может облегчить усталость. Позволяю себе сосредоточиться именно на этом чувстве и ни на чем другом, пока Кэл не лишает меня его. Когда он отодвигается от меня, мне становится немного грустно. Хочется вернуть это ощущение.

— Но не всю, — отвечаю я, шлепая насекомое, которое только что присосалось к моему бедру.

В этом году от комаров просто нет спасенья. У нас выпадает двойная норма осадков, вместо обычной, как это бывает весной. На полях неделями стоит вода, что не только задерживает посевы, но и является идеальной питательной средой для комаров размером с кулак. Сельсовет хочет залить самые запущенные местности фосфорорганическим инсектицидом, чтобы попытаться снизить размножение насекомых, но данное решение встречено огромным протестом не только среди фермеров, но и группы матерей, которые «не хотят, чтобы их дети заболели раком через пять лет от химических веществ, которые в конечном итоге окажутся в их питьевой воде».

Я считаю, что все мы умрем рано или поздно, и за то, чтобы залить кровожадных ублюдков химикатами. Хотя бы ради того, чтобы люди могли наслаждаться тем временем, что им отведено. Но, в конце концов, Сельсовет решил отказаться от этой затеи.

Нахожусь на улице всего десять минут и уже получаю с полдюжины укусов.

— Мэри-Лу дала мне на пробу новый органический репеллент, — серьёзно, подруга не умолкала, пока я не обмазалась им с головы до ног.

— Правда? — смеется Кэл, когда я прогоняю еще одного летающего кровососущего дьявола. — И как? Помогает?

Вытягиваю шею, чтобы посмотреть на своего мужа, и практически таю от обожания в его взгляде. От чего на глаза набегают слезы. Кэл хватает мою руку и подносит ее к своим губам, на которых все еще играет улыбка. И в этот момент я выдаю:

— Уж лучше вызывающие рак химикаты.

Он громко хохочет, прежде чем поцеловать меня в щеку, объявляя:

— Сегодня к нам в офис заходила твоя мама.

Я издаю стон. Конечно же. Если она не может добиться своего от меня, то идет прямиком к Кэлу. Я избегаю ее последние две недели. Потому что знаю, чего хочет моя мать, но не могу смириться с этой мыслью.

Прошло три недели с тех пор, как Киллиан навестил меня в пекарне. Джилли игнорирует меня, как обычно, за исключением случаев, когда ей что-то нужно. А моя мать? Ну, либо она не чувствует напряжения между нами четырьмя, когда мы вместе, либо ей просто все равно. Я бы проголосовала за последнее. Так что семейный ужин в честь маленького манифеста Джилли — последнее, что мне нужно.

— Дай угадаю. «Я пыталась дозвониться до Маверик. Но она как обычно меня игнорирует. Так что я подумала, может, ты сумеешь ее образумить. У тебя всегда получается», — пытаюсь имитировать высокомерный голос своей матери.

Кэл присаживается рядом со мной. Он все еще одет в костюм, а галстук болтается на шее. Должно быть, мой муж умирает от жары.

— Прекрасно описывает итог нашей беседы.

Я молчу. Мое внимание привлекает легкая вспышка желтого света во дворе. К тому времени, как я обращаю на нее внимание, она уже исчезает. Но затем появляется снова, чуть левее.

Светлячки.

Обожаю светлячков. В детстве я ловила их сразу по несколько штук. Но отпускала на следующий день, чувствуя себя плохо от того, что они медленно погибают.

— Ты не можешь игнорировать ее вечно, Мавс. Нам нужно сходить.

— Не хочу, — с губ практически слетает «блядь», но я вовремя замолкаю, иначе буду выглядеть избалованным ребенком.

— Для твоей мамы это важно, Лебедь, — отвечает мой муж.

Продолжаю наблюдать за светлячками, которые манят своим брачным «зовом» остальных, прежде чем ответить.

Вивиан