— Довольно об этом, — пробурчал Грейди. — По-моему, мы обо всем договорились. Верно?

— Так точно! — воскликнула Энни. — Так ты полагаешь, что злоумышленник стрелял от этих деревьев? — спросила она деловым тоном.

— Вполне возможно, — пожевав губами, сказал Грейди, явственно ощущая вкус их страстного поцелуя. — И если это так, то стрелял профессионал.

— Кого же ты подозреваешь? Дворецкого? Он пришел позже других. Может быть, рисование не единственное его хобби? В детективных романах, если ты помнишь, мажордомы часто оказывались убийцами. Честно говоря, Диккенс мне абсолютно не симпатичен.

— Он увлекается живописью, Энни, а не стрельбой из арбалета. Однако на всякий случай я осмотрю утром его комнату. Тебе придется его как-то отвлечь, пока я буду производить несанкционированный обыск.

— Ты так и остался полицейским, Грейди! Пора тебе избавиться от старых вредных привычек. Ведь теперь ты — частный сыщик! Нехорошо тайком рыться в чужом грязном белье!

— Я профессиональный охранник и дипломированный частный детектив! — поправил ее Грейди. — Моя задача — любой ценой сохранить жизнь своего клиента. Кстати, по-моему, это дерево вполне подходит для укрытия преступника. Ствол довольно толстый, и по нему можно легко вскарабкаться на вершину. Сейчас поглядим, не осталось ли здесь на траве следов!

Он осветил лучом фонарика подножие клена и увидел, что невысокая трава действительно примята. Следы тянулись со стороны дорожки, отпечатки ступней были большими, но неглубокими.

— Ты что-нибудь обнаружил? — спросила Энни.

— Взгляни-ка сюда! — сказал Грейди. — Видишь мужские следы?

— Да, отчетливо! Вот здорово! Мы нашли первую зацепку!

— Тише, не шуми! — проворчал Грейди. — Мы не в кинотеатре. Послушай, посмотри сначала на отпечатки, ведущие к стволу, а потом — на те, что ведут от дерева к дорожке. Тебе не кажется, что они выглядят несколько необычно?

Энни внимательно посмотрела на указанные им следы на траве, подумала, наморщив лоб, и воскликнула:

— Такое впечатление, что этот человек снял обувь, прежде чем вскарабкаться на дерево, а потом, спустившись, в спешке перепутал ботинки. Следовательно, это была не его пара туфель! Я права?

— Ты делаешь успехи, — сказал Грейди, пораженный ее рассуждениями. — Добавлю, что эти отпечатки оставлены худым человеком.

— Либо женщиной, надевшей мужские ботинки, — добавила Энни, вновь порадовав Грейди своими способностями.

— Дело обретает любопытный оборот! — заметил он. — Теперь давай посмотрим, не осталось ли каких-либо следов на дереве. Я попытаюсь на него вскарабкаться.

— Побереги штаны, — язвительно заметила Энни, когда он схватился за нижнюю ветку, чтобы подняться.

— Я включу их стоимость в сумму непредвиденных расходов, — отшутился Грейди и полез вверх по клену.

Он не практиковался в лазании по деревьям с мальчишеской поры, но не утратил былых навыков. Не прошло и минуты, как он очутился на довольно-таки приличной высоте и, опершись на сук, взглянул на особняк.

— Да, попасть в окно мог лишь профессионал, — промолвил он и в следующий миг увидел на веточке у себя над головой клок черной ткани. Очевидно, злоумышленник оставил его, зацепившись за острый сучок.

На Диккенсе был вязаный пуловер черного цвета, когда он явился к дверям спальни Арчи по звонку Митци. Значит, обыск в его комнате нужно провести, как только представится подходящий случай. Грейди снял кусочек ткани с ветки, спрятал его в карман, спустился с дерева на землю и сказал:

— Стреляли, несомненно, отсюда.

— Там, случайно, не остались нацарапанные инициалы стрелявшего? — спросила Энни. — Может быть, этот парень решил увековечить память о себе на этом стволе?

— К сожалению, нет, — разочаровал ее Грейди, улыбнувшись, однако не стал рассказывать ей о своей находке, помня, что профессиональному детективу следует держать рот на замке, а не разбалтывать секреты следствия вздорным девчонкам, сующим свой любопытный нос в чужие дела. — Мы находились в полусотне шагов от этого места, когда раздался звон разбитого стекла, — продолжил он рассуждать вслух. — Следовательно, злоумышленник залез на дерево еще до того, как мы вышли из дома.

— Спустя полчаса после ужина, — добавила Энни, ухватив нить его рассуждений. — Вместе с нами в гостиной был Джефферсон, Мейси отлучалась в туалет. Она вне подозрений, поскольку работает на тебя. А вот Диккенс, помнится, ушел, как только подал всем кофе. Впрочем, кое-кто покинул столовую сразу после десерта. Так что выходит, что стрелять мог любой из них.

— Или же наемный убийца, — добавил Грейди. — Эта игра стоит свеч.

— Ты думаешь, что в этом деле замешан посторонний? — воскликнула Энни, приходя в неописуемое возбуждение.

— Я этого не исключаю, — сказал Грейди. — Однако нам пора возвращаться. Утро вечера мудренее.

— Ты хочешь сказать, что намерен отложить допрос подозреваемых до утра? — удивленно спросила Энни, семеня за ним по дорожке. — Но ведь преступление следует раскрывать по горячим следам!

— Послушай, неугомонный юный сыщик! — вздохнув, сказал Грейди. — Во-первых, допросить мне сейчас все равно никого не удастся: Арчи наглотался снотворного и уснул, остальные же либо пьяны, либо совокупляются, как кролики. А во-вторых, серьезное дело лучше начинать на свежую голову.

Но Энни была с этим не согласна.

— За ночь они успеют замести следы и придумать себе алиби! — заявила она.

Грейди взял ее за руку и ускорил шаг.

— Возможно, ты и права, — сказал он. — Но с этим ничего нельзя поделать. В расследовании любого преступления многое зависит от счастливого случая.

— А как насчет Диккенса и врача? — упорно стояла на своем Энни.

Грейди открыл дверь и втащил ее в вестибюль.

Они поднялись по лестнице. Он молчал, обдумывая ее вопрос. Но мысли путались, мешаясь с обрывками ярких воспоминаний о поцелуе в саду. Они подошли к двери комнаты Энни, Грейди тряхнул головой и сказал:

— Возможно, врач уже уехал. Но он не мог оставить таких следов.

— А дворецкий? Ведь он чистит всю обувь и мог этим воспользоваться! К тому же он худой и высокий, что соответствует приметам злоумышленника.

Грейди наклонился, поцеловал ее в носик и сказал:

— Юному сыщику пора спать! Лучше пожелай мне спокойной ночи, Энни! Ну, будь же послушной девочкой! Ступай в кроватку.

Он повернул дверную ручку и распахнул дверь ее спальни. Она вошла и, включив свет, воскликнула:

— Похоже, что сегодня мне вряд ли удастся здесь уснуть. Взгляни, во что они превратили мои вещи! Это настоящий погром.