class="p1">— Нечего тут дергаться! — Марьяна все-таки заметила мои гримасы, — не так уж и больно.

— Это я от удовольствия, — коротко огрызнулась, за что была удостоена еще одного раздраженного взгляда, — у тебя такая легкая рука, что просто блаженство.

Молодая лекарка подобралась, как кошка перед броском. Однако я так и не узнала, что она хотела мне сказать, поскольку в коридоре раздались легкие шаги и, спустя миг, на пороге появился Хельм.

— Эх, ты, — бросил взгляд на мою юбку, задранную выше некуда. Я тут же испуганно одернула ее вниз и покраснела. Джинн торопливо отвернулся, — извиняюсь. Не подумал о том, что можете быть заняты чем-то важным.

— Нет, нет, что ты, — пропела Марьяна, — мы уже закончили.

Тут уже настала моя очередь хмуро на нее смотреть. Куда делась злая драная кошка? И где раздраженный голос? Что это за превращения?

Марьяна тем временем улыбалась. Вполне себе приветливо и очень даже мило. И улыбка эта предназначалась именно Хельму. Что ж, это много объясняло.

— Как прошел день? — она как бы случайно поправила выбившийся из-под шапочки локон, напомнив мне в этот момент деревенских девчонок, которые красовались перед понравившимися парнем.

— Пфф, — он махнул рукой, — кухня наше все. Мне сегодня доверили отскребать с противня припекшиеся куски чего-то зеленого и вонючего.

Джинн передернул широкими плечами.

— Ты приходи в лазарет, я тебе освобождение дам, — кокетливо предложила Марьяна, заботливо укрывая меня пледом.

— И по какому поводу будет освобождение? — Хельм бросил быстрый взгляд через плечо и, убедившись, что я уже в приличном виде, обернулся к нам.

— Ну не знаю, — замялась девушка, — скажем, что упал…

— И заработал ушиб всего джинна, — беспечно рассмеялся мой хозяин, качая головой

Марьяна смутилась, а я вздрогнула, изумленно уставившись на молодого мужчину.

Это смех… Такой искренний, открытый, от души… Он как ножом под сердце. Стоило его услышать, и какая-то часть меня взволнованно сжалась.

— Спасибо, Марьян, но боюсь, Овеон меня не отпустит, даже если я действительно буду тяжело болен. Так что, увы и ах, — он безнадежно развел руками, а потом направился ко мне. — мы тут поболтаем, ты не против?

— Конечно, — лекарка выдавила из себя приветливую улыбку, но я снова словила от нее быстрый, ревнивый взгляд.

Она собралась: скинула в коробку старую повязку, туда же бросила пустой пузырек и, гордо задрав нос, вышла из палаты, оставив нас с Хельмом наедине.

* * *

— Ну, как ты тут? — он плюхнулся на стул, с интересом осматриваясь по сторонам.

— Нормально, — сдержано буркнула я.

— Нормально — это не ответ, — посмотрел на меня с легкой усмешкой.

Глаза у него были такие темные, что с трудом удавалось рассмотреть их цвет. Грифельно-серые. Светлее у зрачка и почти черные по краю.

— У меня все в порядке.

— Во-о-от, — протянул удовлетворенно, — уже лучше. А теперь подробнее и с выражением.

Я нахохлилась, не понимая, чего ему от меня надо, а Хельм продолжал смотреть и улыбаться.

— Нога почти не болит, — наконец, выдала скупую фразу.

Он кивнул и дальше смотрит, ожидая продолжения.

— Меня здесь кормят. Хорошо.

— Угу, — снова смотрит.

— Мажут всякой гадостью.

Опять хитрый взгляд.

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — наконец, не выдержала я

— Хочу, чтобы ты со мной говорила. И оставь уже в покое несчастную тряпку.

Опустив глаза, я обнаружила, что во время этой скупой беседы, скрутила край одеяла в тугую трубочку. Это все нервы. Расправила ее поспешно и ручки сверху сложила, всеми силами пытаясь удержать их в спокойном состоянии и снова не начать ничего теребить.

Джинн нахмурился, отчего у меня снова екнуло где-то слева.

— Что? — поинтересовалась осторожно я. Когда бабка хмурилась, ничем хорошим мне это не светило.

— Не обращай внимания, — он опять улыбнулся, но как-то невесело, — Голова трещит, уже который день подряд. Это точно все из-за поганой кухни. Я как начинаю посуду мыть — дурно становится. В висках будто барабаны стучат.

— Попроси Марьяну помочь. Она, по-моему, была очень не против тебя спасти.

— А ты оказывается язва? — джинн посмотрел на меня искоса, и в этом взгляде мне почудилось одобрение.

Не язва, но бабушка часто начинала сердится, когда я пыталась ей что-то ответить. Говорила, что я слишком болтлива и сую свой нос туда, где ничего не понимаю. Впрочем, она всегда сердилась, стоило мне только появиться в поле зрения.

— Бен сказал, что ты быстро поправляешься, и завтра он тебя отпустит, — Хельм легко сменил тему, почувствовав, как я опять напряглась.

— Хорошо, — кивнула, хотя ничего хорошего и не видела. Пока лежала в лазарете, жизнь казалась проще, а теперь снова предстоит вернуться в ту комнату, где жил джинн.

— Завра надо будет подумать, как нам обустроиться. Я специально не стал ничего менять в твое отсутствие, — он будто прочитал мои мысли и понял, что меня тревожило, — вместе разберемся. Может, ты какие идеи подкинешь.

Идей у меня не было, а вот сомнений в том, что все закончится хорошо — хоть отбавляй. Даже с учетом того, что я перестала видеть в нем врага, жаждущего моей крови, я все равно не понимала, как мы можем жить вместе. Это же неудобно. Неприлично, в конце концов.

Но джинна этот вопрос, по-моему, волновал крайне мало. Он вообще не из тех, кто закапывался в проблемах с головой и унывал по каждому поводу. Наверное, это хорошо…но жить вместе все равно неприлично. Я девушка, он — мужчина. Молодой, здоровый. Нельзя так. В деревне бы нас помидорами тухлыми закидали за такую вольность.

Но потом я вспомнила про суровую реальность. Мы в другом мире, не таком, как я привыкла. У Барьера все иначе. Люди заняты борьбой с черными чудовищами и у них просто нет времени и сил думать о том, что прилично, а что нет. День прошел и хорошо. Все живы — и замечательно.

— Если хочешь, когда закончится эта проклятая кухонная неделя, я тебе устрою прогулку по Дестине. Все расскажу, покажу, — внезапно предложил он и посмотрел выжидающе, так, словно мой ответ был для него важен.

— И дракона?

До сих пор не верилось, что видела эту махину в живую. Только