декабря первый отряд моего корпуса: два легких бронепоезда, один тяжелый «Илья Муромец» и бригада осназа выдвинулись на Стокгольм, к которому подходили гвардейцы Гурко.

Аландские острова.

27 декабря 1883 года.

Генерал-фельдмаршал Иосиф Владимирович Гурко

Если бы у меня были еще три месяца! Да хотя бы два! Дело при Аландских островах показало, что гвардия перестала быть парадным войском императора, а стала боевой его частью. Но именно боевая подготовка гвардейцев оставалась желать лучшего. Почему-то бравирование личной храбростью в этих частях считалось главной доблестью солдат и офицеров. Причем часто это вступало в противоречие со здравым смыслом. Идти плотным строем на противника, скрывшегося в укреплениях — много ума не надо. Точнее, его вообще не надо! Я потерял три полноценных батальона за первые полчаса боя, после чего приказал сигналить отступление. И еще рота полегла, поскольку ее командир решил игнорировать приказ об отходе! Если бы мерзавец не погиб вместе со своими солдатами — приказал бы расстрелять его лично! Как и отстранил того мерзавца, что дал приказ о наступлении без артиллерийской подготовки! Подвел ты меня, Константин Конрадович! И какого дьявола я на тебя положился, назначив командовать первой гвардейской бригадой. Лучше бы ты, генерал-майор Шмидт командовал своим павловским полком и не высовывался! А так и наступление сорвали, и Ричарда Трояновича фон Меверса, который павловцев принял под командование убило! Какого дьявола, спрашивается, я тащил по льду артиллерию? Правда, пушки Барановского, из-за их небольшого калибра, были тут мало пригодны. Но как только гвардейцы отступили для перегруппировки, как заговорила артиллерия — новые восьмидесятисеми миллиметровые полковые пушки. Всего восемь орудий, но каков был эффект! Артиллеристы даже на морозе взопрели, так быстро подавали снаряды, корректировщики оперативно координировали огонь, благо, первая атака дала возможность выявить огневые точки противника. И тут блеснули храбростью егеря. Лейб-гвардии Егерский полк весь начал движение по льду еще когда снаряды рвались на укрепленных позициях противника, а когда артиллеристы перенесли огонь в тыл — ворвались на укрепления, где началась жаркая рукопашная схватка. Слава Господу. Что в это время кегсгольмцы и семеновцы стремительным броском во фланги смогли смять вражескую оборону, помогли егерям, за которыми пошли в бой потрепанные части первой бригады. Русских было не остановить! Стоящие во второй линии противника резервы были, в основном, свеженабранными частями, не нюхавшими пороху, эти побежали, причем быстро. Для них столь стремительная атака, да еще после артиллерийского обстрела, оказалась слишком сильным испытанием, а вид отступающих ветеранов прибавил им прыти. Ну, тут сказала свое слово кавалерия. Да и пушки Барановского, которые наступали в первых рядах вместе с егерями, показали, что их небольшой вес и калибр тоже могут иметь значение! Путь на Стекольну (как приказал именовать столицу королевства Шведского Государь Михаил Николаевич) был открыт! Поутру двадцать шестого числа декабря месяца мы вышли к Стокгольму. Более всего мы опасались стоявших на бранд-вахте во льдах двух британских броненосцев, и шведского броненосца береговой обороны, которые имели довольно мощные орудия, способные разнести лед, как утверждали наши артиллеристы. Проверять, смогут ли они пробить полутораметровый и еще более толстый лед, как-то не хотелось. Посему егеря и кексгольмцы, показавшие себя лучше всего в деле на Аландах, шли все в белых маскировочных халатах, скрывавших их яркую форму. В таких же накидках шли и другие пехотные части. Мы понимали, что после сражения у островов, которые вновь вернулись под русскую корону, нас будут ждать, а посему внезапно захватить вражеские корабли не получится. Главным была точная координация наших действий с корпусом прославленного генерала Ганецкого. Тут нам помощь оказал телеграф, который мы тянули за собою. Петр Семенович Ванновский, руководивший операцией из Або, придержал на двенадцать часов выход из Евле отряда Воронцова-Дашкова. В общем. у нас была надежда, что взятие столицы противника пройдет согласно намеченному плану.

Лондон.

25 марта 1884 года.

Генерал-лейтенант Джон Милтон

Мы повторяем Восточную войну! Я воевал в Крыму! Я хорошо помню, каким сложным противником были русские! И они опять осмелились бросить вызов Империи, над которой никогда не заходит солнце! Что я могу сказать в свое оправдание, Джордж? Я скажу тебе всю правду, а ты потом все равно не напишешь ни слова из того, что я тебе поведаю. Тебе просто не дадут это сделать. Но ты обещай мне, что опубликуешь эти материалы после моей смерти. А мои родственники поднимут вопрос о моей реабилитации. Говоришь, что меня могут лишить всех воинских званий? Не посмеют! Всех собак на меня не повесят! Только парочку самых жирных… Я прибыл в Стокгольм в августе 1883 года в качестве руководителя нашей военной миссии. Если говорить о фактическом положении дел, я стал кем-то вроде советников при их Генеральном штабе. Один смех, а не название! Командовал этим убогим заведением полковник Мунк, полковник! Чтобы ты понимал! Я прекрасно понимал, что меня посылают туда, в первую очередь, как хорошего организатора. Ты не можешь спорить, что пост главнокомандующего нашими войсками в северной Америке, а потом и в Ирландии обогатил меня довольно уникальным опытом — организации борьбы с партизанскими повстанческими соединениями. Теперь мне необходимо было сделать тоже, но наоборот. Чтобы дать возможность сформировать в Швеции более-менее боеспособную армию, необходимо было время! За месяц можно научить рекрута стрелять из ружья и ходить строем. Нет, пожалуй, только ходить строем. Еще два месяца надо на то, чтобы он стал не просто стрелять, а хоть куда-то попадать. Я не говорю о слаживании подразделений, тактике действий отрядов от взводов до батальонов! И это при том, что местным генералам ничего более полка доверить было невозможно! Конечно, я привез с собой инструкторов, которые начали активное обучение рекрутов. Швеция небогатая страна, из нее начали в САСШ уезжать крестьяне. Только в конце 1883 года было подано более стапятидесяти тысяч заявок на эмиграцию. Вот тебе и рекруты! Мы просто изъяли из семей неудавшихся эмигрантов мужчин призывного возраста и поставили их под ружье! И делалось это на наши, британские деньги! Швеция не могла содержать большую армию. Представляешь, они с трудом кормили двадцать пять тысяч человек в армии, и тысячу на флоте! Часть войск вооружали французы, часть — мы. Кроме того, Его Величество приказал передать флоту Швеции два броненосца. Пусть и устаревших, но на чем-то должны шведы учиться? «Уориор» получил название «Харальд I», символично, первый король Швеции и первый в мире броненосец, а «Черный принц» стал «Хаконом Могучим» — еще один легендарный шведский правитель из забытой Богом династии. Названия гордые.