Я приоткрыла рот. Но под внимательным взглядом Марека до меня начало кое-что доходить.

— Ты не просто объясняешь, ты еще и хочешь знать, кто учил меня фехтованию! Как с часовой гильдией, ты вытягиваешь то, что тебе нужно!

Марек иронически улыбнулся:

— Я же говорил: ты меня понимаешь.

По лицу Квентина струился пот. Когда до плоскости осталось два шага, он закрыл глаза и развел руки в стороны.

Интересно, Анри остановит заклинание или… или?!

Между большими пальцами Квентина вспыхнула звезда. Точно на середине, словно ему помог невидимый циркуль.

Марек негромко присвистнул.

Звезда выросла до серпа, будто отлитого из мутного огненного стекла. Квентин, судорожно сглотнув, направил серп на ширму, и пространство между двумя магами заискрило.

Я выдохнула.

Идиоты! Словно двое мальчишек — заклятых врагов, чьи отцы ушли в лавку, оставив сыновей на улице. И вот они обходят друг друга, один сыпанет другому в глаза песка, другой швырнется ножичком, и все это кажется им забавной игрой — пока не поймут, как просто пораниться.

А ведь я вчера чуть не убила человека.

Искрящееся полотно зияло прорехами, во все стороны с шипением били полыхающие нити. Одна чуть не задела нас, и Марек потянул меня в сторону, к забору.

Покосившийся плетень окружала нетоптаная трава. Я со вздохом оперлась на жердь:

— Сейчас во двор выбежит кто-нибудь из хозяйских детей, посмотреть. Останется без глаза, и конец игре. Не худший конец, кстати.

— Не думаю, — Марек прищурился. — Они и сами это понимают.

Словно услышав наш разговор, Квентин на долю секунды отклонился и посмотрел на нас. Мне показалось или во взгляде была тревога?

В следующую минуту в сторону Анри ударил поток темно-вишневого пламени, счищая с пути остатки огненной ширмы. Словно в насмешку, ответный поток алел, как наряд безымянного дракона из замка Рист.

Раздался гневный крик, и Квентин поднял лицо к небу. Что он делает? Ведь…

Анри сделал быстрый, почти незаметный шаг в сторону. Упрямо встряхнув головой, Квентин повернулся к нему, но дело было сделано: хлестнула струя горячего воздуха, и, золотистым бичом разрезав алое и темное пламя, обвилась вокруг горла моего спутника. Квентин, закрыв глаза, упал на землю.

…Анри этим воспользуется.

Алое пламя погасло.

Я уже бежала, но Марек меня опередил.

— Спит, — одобрительно сказал он, наклоняясь над Квентином и касаясь ему одному ведомой точки на шее. — Виртуозная работа. Или повезло?

— Какая разница, — устало сказал Анри, баюкая левую руку. — Едем.

— Е… что? — моргнула я.

— Ну не брать же его с собой! Дорогу в Галавер он и сам найдет, а ехать с ним следующие сутки — все равно что швырнуть факел в кучу сена и прыгнуть туда самим.

— А в Галавере?

— Остынет, — он пожал плечами. — Или остудят. Мне, знаешь ли, все равно.

— Я боюсь, что Анри прав, — мягко сказал Марек. — С Квентином все будет в порядке, насколько это возможно. Ты едешь?

— А? — Я оторвала взгляд от тела. То есть какого еще тела, он же живой! — Куда?

— В Галавер.

— Да, конечно… А Квентин?

— Остается.

Угу. А потом он прибудет в Галавер, и как я на него посмотрю?

Как предательница, ясное дело.

— Тогда и я остаюсь, — угрюмо сказала я. — Спасибо, что не убили, и все такое.

— Тебе решать, — Марек протянул руку. — Мы скоро увидимся.

— Еще бы, — вздохнула я, подавая свою. — Столько неотвеченных вопросов!

— Я хочу узнать о сестре, — ровно ответил Марек. — Но не здесь и, уж конечно, не сейчас. Анри!

— Иду, — кивнул тот. — Удачи в воротах, Лин.

— Когда прибудешь в Галавер, поймешь, что он имел в виду, — усмехнулся Марек. — До свидания.

— Прощайте, — уныло кивнула я. — Удачи.

Удачи в воротах? Я покачала головой, склоняясь над Квентином. Придумают же…

Он дышал, но слабо. Волосы запорошило пылью, а на раненой руке прибавилось ссадин.

Я почувствовала себя маленькой девочкой. И очень, очень одинокой.

Квентин… отзовись, а?

Солнце настойчиво кололо веки. Я открыл глаза.

— Выспался? — мрачно спросил женский голос. — Между прочим, уже половина четвертого.

— Пора обедать? — Я шевельнулся и обнаружил, что лежу на жесткой земле, а в бок упирается что-то прохладное и круглое.

— И обедать, и ужинать придется в другом месте, — Лин, скрестив ноги, сидела в двух шагах от меня. — Хочешь пить?

— Еще бы!

Я нашарил глиняный кувшин и сел.

Вода обожгла сухое горло, я не смог проглотить первые капли и закашлялся. И в теле была какая-то странная сухость. Ни огня, ничего.

Я отставил кувшин.

— Спасибо.

— Не за что, — Лин откинула прядь с лица. — Когда ты валялся без сознания, явился хозяин постоялого двора собственной персоной: как я поняла, его понукала жена. И велел нам убираться. Я такой крик подняла — сама себе удивилась.

— Представляю себе. — Зрелище и вправду рисовалось забавное. — И он отступился?

— Он-то отступился, но ночевать мы тут не сможем, — Лин виновато пожала плечами. — Еды я у него набрала. Заплатила в пять раз больше, чем стоило бы. Со страху, наверное.

— У меня есть деньги. Выберемся.

Я со вздохом поднялся. К удивлению, ничего не болело. К сухости добавилась странная легкость: словно я стал собой, сам того не заметив.

Когда де Верг выбросил вперед дразнящее алое пламя, я хотел стать собой. Пришпилить его к столбу, стереть в порошок. Наказать.

Я резко обернулся. Неужели?

— Лин… чем все кончилось? Кто-то погиб?

— Погиб? — Ее глаза расширились. — Нет. Ты совсем ничего не помнишь?

— Я… хотел уничтожить де Верга. — Я обвел взглядом двор. — Кстати, где он?

— Забавно: он сказал то же самое о тебе. — Лин встала вслед за мной. — Анри и Марек умчали в Галавер. Уломали хозяйского сына их довезти; боюсь даже представить, что Марек ему пообещал. А я осталась.

— Я заметил, — кивнул я. — И то, что ты провела несколько часов на жаре, — тоже.

— Ну, скажем, воду я принесла совсем недавно. Я бы утащила тебя в тень, но куда мне… — Лин нахмурилась. — Не о том говорим. Чем закончилась дуэль? Вспомни.