— Что сказал мой отец?

Моя последняя надежда заключалась в том, что, быть может, графу удастся убедить короля сменить гнев на милость.

— Твой отец был так же немногословен, как и король. Но он согласился с решением Эдуарда и признал расторжение помолвки между Плантагенетами и Невиллями. В знак достигнутого взаимопонимания они пожали друг другу руки.

Вот и все. Мы с сестрой вновь оказались на ярмарке невест. На нашем туманном горизонте, за которым скрывалось наше в равной степени туманное будущее, не было ни одного жениха.

В тот год, когда мне исполнилось двенадцать лет и, по моему собственному мнению, я стала взрослой девушкой, произошли события, навсегда изменившие спокойный и предсказуемый ход моей жизни. В попытке скрыть тревогу за сарказмом мама назвала этот год «Годом великих неудач графа Уорика». Когда отец обнаружил, что все его усилия по заключению договора с Францией растоптаны, а король уверенными шагами сближается с Бургундией в сопровождении воркующих от радости Вудвиллей, он демонстративно покинул Вестминстер и вернулся в Миддлхэм, поклявшись никогда больше не переступать порога королевского дворца. Впрочем, он сделал оговорку. Возможно, он вернется, но прежде Эдуард должен радикально изменить свою политику. А на это нечего было и надеяться. Не прошло и недели, как отец королевы, лорд Риверс, был назначен верховным коннетаблем Англии. Последним ударом стала помолвка сестры короля, леди Маргариты, с герцогом бургундским.

— Твоя сестра хочет выйти замуж за этого герцога? — спросила я у Ричарда.

Я и представить себе не могла, как можно покинуть свой дом и близких и навсегда уехать в чужую страну, к совершенно незнакомому человеку. Одна мысль об этом приводила меня в ужас.

— Я не думаю, чтобы ее кто-то об этом спрашивал. — Ричард равнодушно отмахнулся от моих переживаний. — В прошлом году ее женихом был португалец. Теперь француз. Думаю, ей уже все равно, за кого выходить, лишь бы это случилось побыстрее.

Я знала, что меня тоже может ожидать брак с представителем какой-нибудь отдаленной державы. От этой мысли я похолодела. Еще одним неутешительным фактом была грозящая нам политическая изоляция. И хотя в конце концов граф был вынужден пойти на компромисс и встретиться с королем в Ковентри, где произошло их формальное примирение, надежды Изабеллы на союз с Кларенсом, которые она до сих пор продолжала лелеять, исчезли без следа. И будущее не сулило нам ничего хорошего.

Дома мои перспективы были еще более безрадостными. Я долго не осознавала происшедшей со мной перемены, пока не поняла, что влюбилась. Это совершенно взрослое чувство воспламенило мою кровь и сердце и навеки завладело всем моим существом.

И виной тому были святой Георгий и дракон.

В октябре этого года Ричард достиг совершеннолетия. Мы отпраздновали это событие, поднеся ему подобающие случаю подарки. Эдуард прислал брату полный комплект рыцарских доспехов, тщательно завернутый в мягкую ткань и кожу, предохранявшие королевский дар от превратностей пути. Украшенные драгоценными камнями и позолотой доспехи были выкованы в Милане. Они были снабжены роскошным шлемом с забралом, а внизу оканчивались остроконечными башмаками, что означало защиту их владельца с головы до ног. На поле брани или на рыцарском турнире облаченный в них воин не мог не привлекать к себе всеобщего внимания. Мой отец подарил Ричарду настоящего боевого коня. Этих животных разводили на заводе отца в Шериф-Хаттоне, и в гордой посадке головы скакуна, как и в грациозно изогнутой шее, была явственно видна арабская кровь. Темно-гнедой норовистый жеребец обладал достаточной массой, чтобы нести своего всадника в гущу любой битвы. Они с Ричардом были достойны друг друга.

Я потеряла голову на вечернем пиру, на котором самым юным членам семьи предстояло поставить пьесу о святом Георгии и драконе. Мы часто видели эту историю, пользовавшуюся популярностью у бродячих артистов. Таким образом, подготовка не заняла у нас много времени, если не считать заучивания ролей и потрошения сундука со всевозможными мелочами, последние десять лет служившими источником вдохновения для постановок Двенадцатой ночи. Там хранились костюмы, доспехи, палки с лошадиными головами и потрепанные маски. Одним словом, все, что нам было необходимо.

Разумеется, Ричарду предстояло сыграть отважного святого Георгия. Фрэнсису Ловеллу досталась роль злокозненного дракона. Изабелла превратилась в Деву, которую надлежало спасти от участи горшей, чем смерть. Но поскольку я уперлась, наотрез отказавшись отступать в тень в качестве служанки Девы, спасать предстояло сразу двух прекрасных дам.

И вот мы приняли подобающие случаю позы и начали увлеченно декламировать.

— Приди нам на помощь, о, храбрый рыцарь! Или ждет нас верная погибель, — заламывая руки, причитала Изабелла.

Я тем временем рухнула на колени, изображая горе.

Преграждая путь огнедышащему чудовищу, вперед выступил святой Георгий.

— Стойте, сэр Дракон! Как смеете вы нападать на этих нежных созданий!

Дракон, на которого напялили маску и чешуйчатый костюм с волочащимся позади хвостом, взревел и выразил намерение немедленно проглотить нас всех. Облаченные в старые, некогда роскошные, а нынче заплесневевшие и мешковатые платья, болтающиеся на наших полудетских фигурах и волочащиеся по полу, мы выглядывали из-под прозрачных вуалей, романтически развевающихся вокруг наших лиц и плеч, и деланно хватались за грудь, демонстрируя добродетель и подвывая при виде вознамерившегося обесчестить нас дракона.

Дракон взревел. Дева Изабелла начала умолять его о пощаде. Я не вставала с коленей, как будто пораженная громом. Я не могла оторвать глаз от своего спасителя. В этот момент Ричард заслонил от меня все на свете. Под влиянием момента он побледнел и весь подобрался, исполнившись рыцарской отваги и решимости одолеть наглую тварь. Его нельзя было назвать привлекательным. Для подобного банального определения его лицо было слишком суровым. И все же его черты производили неизгладимое впечатление, которое подчеркивали сияющие доспехи. Его мужественный голос вдруг зазвучал совсем по-взрослому. Обращенные на дракона темные глаза горели, а черные волосы растрепались и рассыпались по плечам. Я смотрела на него как зачарованная.

Глубоко вздохнув, я поняла, что следующий вдох дастся мне с трудом. Кое-как поднявшись на ноги, я заняла свое место рядом с Изабеллой. Я даже открыла рот, но у меня из головы вылетели все так старательно заученные слова. Не помог даже острый локоть сестры, вонзившийся в мой бок. Я по уши влюбилась в Ричарда Плантагенета.

Я ничего не стала говорить Ричарду о своих чувствах. Почему? Да потому, что уже через неделю, застав его целующимся с судомойкой, я твердо решила, что разлюбила его. Да, да, укрывшись от любопытных взглядов за маслобойней, мой героический и загадочный кузен целовал игривую хорошенькую Мод. Это открытие обратило все мои сверкающие мечты в скисший осадок на дне пивной кружки. Эти поцелуи очень отличались от формальных бесстрастных касаний губ к руке или щеке, достававшихся на мою долю. Они открыли мне глаза на реальную жизнь. Жаркий шепот, не менее жаркие лобзания, тонкие пальцы, ощупывающие и ласкающие тело хихикающей Мод…