упершись в столешницу обеими руками. – То, что происходит – это не частное дело «Ярополка». Три человека погибли за три дня. И у меня есть основания думать, что преступник имеет к «Ярополку» самое прямое отношение.

– Именно поэтому, – сказал Валентин Сергеевич, – я и считаю своим долгом сохранить неофициальный статус вашего расследования. И не смотрите на меня с таким гневным выражением. Я и без вас знаю, что поступаюсь своей совестью. Однако «Ярополк» слишком важен. Куда важнее моей или даже вашей совести. И подставить его под удар я не имею права. Проводите ваше расследование! Достигнете результата – тогда и решим, что нам делать дальше.

И Николай Скрябин, не попрощавшись, вышел из его кабинета. Спасибо, хоть дверью не хлопнул – должно быть, не захотел дискредитировать шефа перед секретарем. А Валентин Сергеевич облегченно перевел дух. В действительности-то он уже решил, что станет делать дальше с тем предателем, когда – и если – Николай Скрябин его найдет. Даже у Скрябина – с его экстраординарными способностями – имелись в «Ярополке» конкуренты не из рядовых. И, ежели предатель окажется из их числа, разоблачить его может не суметь даже принц Калаф. Но если преступник всё же будет найден (а Валентин Сергеевич всем сердцем хотел верить именно в это), судьба негодяя предрешена.

У «Ярополка», как и у некоторых других подразделений НКВД, имелась в подчинении собственная «шарашка»: секретный исследовательский институт, где трудились проштрафившиеся специалисты. Смышляев и сам чуть было не угодил туда три года тому назад – когда шли повальные аресты участников московского кружка тамплиеров, в котором Валентин Сергеевич состоял. Но – нет: Смышляеву оказалась уготована иная судьба. А вот предателю из числа сотрудников «Ярополка» было в такой шарашке самое место. Ни суда, ни приговора, ни компрометации проекта.

Глава 6. Мячик на веревочке

18 июля 1939 года

Вторник

1

Михаил Кедров даже и не помнил, когда видел своего друга в таком раздраженном и взвинченном состоянии. Тот влетел в свой кабинет, где Миша его поджидал, словно какой-нибудь безумный берсерк. При его появлении все папки с документами, лежавшие на столе, заскользили в разные стороны и попадали на пол – хоть Николай к ним и пальцем не прикоснулся. Артефакты и книги за стеклянными дверцами шкафов завибрировали – все разом. И даже стул, на котором сидел Михаил, вроде как подпрыгнул – вознамерился сбросить его с себя. Так что Кедров поспешно вскочил на ноги. И встретился взглядом со своим другом.

А у того в светло-зеленых глазах плясали чертики. Так Михаил называл это для себя – не в первый раз уже эту диковину созерцал. Он увидел, как расширяются и пульсируют мелкие иссиня-черные крапинки на радужке, обрамлявшие зрачки его друга, словно пояса астероидов. Вкрапления эти напоминали сейчас крохотные бутоны диковинных цветов, распускающихся в морской воде. И это означало: его друг использует один из своих особых талантов. Телекинез, психокинез – это называли в «Ярополке» по-разному. Но в данный момент Миша понимал: Николай Скрябин выпустил свой дар из-под контроля. А ведь пределов этого дара не знал никто – включая самого Николая!

– Что? – Кедров боялся отвести взгляд от его лица. – Еще что-то стряслось? Кого-то убили уже после Рябининой?

– Меня убили, – пробормотал Николай.

И, глядя в пол, не поднимая своих нефритово-крапчатых глаз, он стал подбирать с пола упавшие папки. А Миша тотчас кинулся ему помогать – даже не рискуя спросить: кто и каким образом мог убить его друга?

– Вот что, Мишка, – проговорил Скрябин – по-прежнему глядя в пол, – мне нужно сейчас переговорить с Андреем Назарьевым. И я прошу тебя пойти со мной вместе – вести протокол.

И вот это уже напугало Михаила по-настоящему. По всему выходило: его друг всерьез боялся сотворить что-нибудь скверное с потенциальным подозреваемым. А, стало быть, дела с расследованием обстояли гораздо хуже, чем он, Кедров, мог себе вообразить.

2

Назарьев Андрей Валерьянович тоже имел свой кабинетик в обширном здании на Лубянке. И Николай счел удачей, что им с Мишей пришлось по пути к этому кабинетику прокатиться на лифте и еще пройти длинный коридор, устланный податливо-мягкой ковровой дорожкой красного цвета. Пока они шли, Николай успел немного поостыть – усмирить своих демонов. По крайней мере, желания кого-то прикончить он больше не испытывал.

Но он всё равно был рад, что позвал друга с собой. Михаил Кедров не обладал никакими специфическими талантами, но делал при этом для «Ярополка» больше многих одаренных сотрудников. И неподкупный Мишин здравый смысл всегда помогал Скрябину оценивать ситуацию трезво, без ненужных фантазий. А сейчас ему это было необходимо как никогда прежде. Одно дело – искать преступника, являющего сторонним лицом. И совсем иное – вычислять ренегата, врага в собственных рядах.

Впрочем, план допроса возник у Николая еще до разговора со Смышляевым. И он собирался этому плану следовать. Потому-то он и нес теперь в левой руке бумажный пакет, полученный от Святослава Данилова.

Миша шел чуть впереди – явно на всякий случай, чтобы не допустить нежелательных инцидентов. Он-то и постучал в дверь Назарьева – что, по мнению Николая, являлось вовсе не обязательным.

– Да-да! Входите! – раздался из-за двери довольно бодрый мужской голос.

И Скрябин с Кедровым вошли в кабинет.

Николай и раньше видел Андрея Валерьяновича, но всё больше – мельком. Хозяин кабинета – мужчина тридцати четырех лет от роду – был ростом невысок, в плечах довольно узок, да еще к тому же и слегка сутулился. Вопреки уставу – которого, впрочем, в «Ярополке» почти никто не придерживался – свои рыжевато-русые волосы он оставлял довольно длинными. И сейчас они практически лежали на вороте его белой рубашки с короткими рукавами. Как и все они, Назарьев был в штатском – не в форме НКВД. Да и не пришлась бы ему к лицу эта форма. «Он похож на церковного дьячка, – подумал отчего-то Николай. – Или на семинариста, не окончившего курс».

А мнимый семинарист самолично выдвинул для двоих гостей стулья и сам уселся рядышком – не отгородился от них письменным столом. На ярко-розовых губах Назарьева играла дружелюбная, совсем не деланная улыбка.

– Валентин Сергеевич мне позвонил еще вчера – сказал, что вы придете, – обратился он к Николаю Скрябину.

И тот – уже в который раз за нынешний день – помянул своего шефа недобрым словом. Заранее предупреждать потенциального подозреваемого