— Ничего, — подтвердил Гэри. — Я первый узнал кое-что, когда проходил мимо «Балаклавы» по пути в город. Увидел констебля у калитки, а потом еще увидел, как бедного мистера Монти заталкивают в полицейскую машину.

— А потом вы пошли в город? Не повернули домой, чтобы сказать родным, что случилось? — Мортон не любил сдаваться.

— Я им позвонил, — ответил Гэри. — По мобильному. — Он достал из кармана трубку.

Мортон отметил, что у парня одна из последних моделей.

— Вот, смотрите. — Гэри расплылся в торжествующей улыбке.

Мортон решился на последнюю попытку. Он повернулся к Дейву Колли:

— Неужели после того, как Гэри вам позвонил, никто из вас не пошел к «Балаклаве» на разведку — выяснить, что там стряслось?

— Да у нас всегда дел по горло, — проворчал Дейв. — Надо было кое-что доделать. Свиньи проломили ограду и выбежали на соседнее поле, а там владения Снеддона. Нам с сыном пришлось загонять их обратно, а потом еще чинить поломанную ограду. Потом Гэри пошел в город, а я сел за счета. Мне еще вчера утром надо было покончить с бумажной волокитой, а вместо этого пришлось гоняться за свиньями, будь они неладны. Теперь все фермеры по уши завалены бумагами. Когда Гэри позвонил и рассказал, что случилось, я сразу передал жене, но у нас не было времени бежать в «Балаклаву». Мы решили, что все равно рано или поздно все узнаем.

— Понимаю, мистер Колли. Невольно напрашивается вопрос, откуда вы узнали о трупе, — вкрадчиво продолжал Мортон. — Ведь Гэри, ваш сын, видел только, как мистера Бикерстафа сажают в полицейскую машину.

Отец и сын переглянулись. Потом Дейв хмыкнул:

— Да, действительно… Вчера под вечер мамаша ходила к «Балаклаве» посмотреть, как и что. Ей хотелось узнать, как там мистер Монти, не нужно ли ему чего. Она увидела, как от дома отъезжает машина похоронщика. И полицейские еще охраняли участок. Мамаша вернулась и рассказала нам. Мы и поняли, что кто-то отбросил коньки. Но не мистер Монти, ведь Гэри видел его с вами… — Дейв, похоже, был очень доволен своей находчивостью.

Гэри заулыбался еще шире. Мортон кипел от досады. Уж эти Колли! У них на все имеется ответ.

Мортон посмотрел на Гэри в упор, давая ему понять, что его самодовольная ухмылка не ускользнула от его внимания.

— Возможно, я еще зайду к вам. А если вы тем временем что-нибудь вспомните, дайте нам знать, хорошо?

Отец и сын Колли что-то неразборчиво пробурчали.

— Кстати, чьи там лошади? — спросил Мортон, кивая в сторону дальнего загона.

— Моего сына, — ответил Дейв Колли. — Он всегда держал лошадей, с самого детства. Иногда они у него пасутся здесь, в загоне, а иногда — в поле у дороги.

Мортон подумал, что парня в возрасте Гэри Колли должны больше интересовать мотоциклы, чем лошади. Интересно, не течет ли в жилах Колли цыганская кровь?

Все втроем вернулись во двор и остановились перед домом.

— Кстати, — Мортон показал на большое кирпичное строение, — когда построили это здание?

— А, старый амбар. — Дейв пренебрежительно махнул рукой. — Давно, еще до нас. Его построили одновременно с «Балаклавой». Раньше здесь был каретный сарай и конюшня для большого дома. А здесь… — он обвел мозолистой рукой надворные постройки, — раньше был конный двор. В нашем домике жил главный конюх. После Первой мировой войны Бикерстафы продали и каретный сарай, и лошадей, потому что купили машину. В те дни у них, у Бикерстафов, водились денежки. Они построили новый гараж ближе к дому, а над ним устроили квартиру для шофера.

— Что-то я не видел рядом с большим домом никакого гаража с жилым помещением наверху, — заметил Мортон.

— Да его там давно нет! Гараж развалился много лет назад. Я сам ходил туда и забирал кирпичи для свинарников. Вроде как помогал мистеру Монти.

Мортон подумал: скорее, ты помогал самому себе.

— Ну и вот, — продолжал Дейв, явно недовольный тем, что его то и дело перебивают, — мой прадед служил у них кучером и главным конюхом еще до смерти королевы Виктории и вдруг стал безработным. Он решил, что другую работу вряд ли найдет, ведь времена изменились. Да и сам он был уже немолод. В то время все богачи обзаводились автомобилями, а дед сомневался, что когда-нибудь выучится управляться с новомодной штуковиной… Говорят, он пробовал, но никак не мог запомнить, что в дороге нельзя вертеть головой и разговаривать с пассажирами. Как-то раз он вез полную машину Бикерстафов и всех вывалил в кювет. После этого Бикерстафы сказали, что наймут шофера помоложе. Тогда прадед пошел к тогдашнему мистеру Бикерстафу и спросил, нельзя ли арендовать конюшню, двор, вот этот дом и два поля между «Балаклавой» и владениями Снеддона. Он бы, мол, устроил там небольшую ферму, потому что не хочет терять работу. Старый Бикерстаф согласился — им ведь больше не нужны были ни конюшня, ни каретный двор. Наверное, старик понимал, что многим обязан моему прадеду. Позже мой дед, Джед Колли, скопил деньжат и выкупил землю. Бикерстафы уступили ему землю и постройки за бесценок. Правда, тогда земля стоила намного дешевле. Никто даже не думал застраивать все участки кирпичными коробками. В то время дела у Бикерстафов шли уже не так хорошо, и они обрадовались, что получат хоть немного наличных.

Возвращаясь к машине, Мортон снова прошел мимо собачьего вольера, стараясь не смотреть в желтые глаза псов. И все же он чувствовал, что собаки не сводят с него взгляда — как и их хозяева. Дейв и Гэри Колли смотрели ему вслед. Он не сомневался, что и женщины наблюдают за ним из дома. После визита на свиноферму он был почти уверен: Колли что-то знают, но не хотят ему говорить. Оставалось надеяться, что с Питером Снеддоном ему повезет больше.

Монти сидел на заднем дворе у Бриджет. Он устроился в дальнем углу, защищенном от ветра высокими каменными стенами. Здесь стояла металлическая скамейка, выкрашенная в белый цвет. Она оказалась такой же неудобной, как церковная скамья, но Монти рад был выбраться из дому. В тишине можно немного успокоиться. В доме ему такой возможности не дадут. В обществе Бриджет нельзя расслабиться ни на минуту!

И вообще ему было очень не по себе. А все из-за новой одежды. По пути они заехали в ближайший магазин «Маркс и Спенсер» в Челтнеме. Монти пережил огромное унижение. Бриджет водила его повсюду, как строгая мамаша — шестилетку. Она составила список нужных вещей и постепенно вычеркивала купленные. Из своего Монти позволили оставить только туфли, да и то потому, что он встал на дыбы. На то, чтобы разносить новые туфли, уйдет немало времени. Бриджет уступила, но только в одном. Теперь все остальные вещи, новые, вступали в противоречие с его фигурой. Так, брюки оказались тесны в талии. — Жесткий воротник рубашки натирал шею. Рукава шерстяного свитера оказались длинны, и их пришлось подворачивать. Совсем как в первый день в школе, когда приходилось напяливать новую форму, купленную «на вырост». Кажется, будто он — уже не он, а кто-то другой. Может быть, именно поэтому, задремав, Монти увидел себя в детстве. События во сне разворачивались, как в фильме, а он смотрел на себя со стороны. Монти был маленьким мальчиком в шортах и спортивной рубашке «Аэртекс». Он с трудом поднимался по крутому склону Стрелкового холма. За ним тащилась Пенни и ныла, что он идет слишком быстро. Монти нес пакет из оберточной бумаги, в котором лежали крутые яйца и к ним — щепотка соли в бумажке. Кроме того, в пакете лежали сухие сэндвичи с рыбным паштетом: много хлеба и очень мало паштета. В дополнение к неаппетитной еде он нес коробку с кусочками бракованного, ломаного печенья фабрики «Бикерстаф». Пенни, чья мать готовила гораздо лучше, чем мать Монти, захватила с собой сэндвичи без корки с бананами и джемом, порезанные треугольниками. Сэндвичи были завернуты в промасленную бумагу. Война закончилась совсем недавно, и бананы нечасто появлялись в магазинах. Еще и поэтому сэндвичи Пенни казались особенно вкусными. Миссис Хендерсон любила и умела устраивать детям угощение. Матери Монти ничего подобного и в голову не приходило. Кроме того, у Пенни было две сосиски в тесте и бутылка освежающего напитка «Одуванчик и лопух».