— Джек расквитался со мной, — прошептала Алана. — Он уничтожил меня вообще для любого мужчины. Даже для тебя!

Она повернулась и побежала вверх по лестнице, не останавливаясь, даже когда Раф окликнул ее по имени охрипшим от волнения голосом. Крик из мечты и ночных видений.

Она заперла за собой дверь спальни и наблюдала в окно, как разгорался рассвет, раскрашивая и оживляя черную землю. Она наблюдала, как изменялся мир, заново рождаясь из ночной пустоты.

Когда на небосклоне погасла последняя звезда раздался голос Боба.

— Сестренка? Проснулась?

Алана почувствовала, что дрожит; ее тело было ледяным, покрытым гусиной кожей. Все мышцы болели от напряжения, которое не покидало ее после Разбитой Горы. Она встречала новый день так же, как и все предыдущие.

На душе неспокойно. Этот день принесет немалые муки — быть рядом с единственным мужчиной, которого она любила. Быть рядом и все же очень, очень далеко от него.

Мечта и ночные кошмары и ничего между ними: ни спасения, ни тихой гавани при бесконечном, яростном шторме.

— Алана?

— Да, — устало откликнулась она. — Я проснулась.

— Что-то невесело звучит, — поддразнивал Боб. Алана плотнее закуталась во фланелевую рубашку, открыла дверь, подобие улыбки мелькнуло на ее лице.

— Доброе утро, братец, — приветствовала она, благодарная, что голос не выдал ее состояния. — Уже пора идти готовить завтрак?

— Нет, сегодня утром Мери оказывает нам честь. Я пришел, чтобы взять твои вещи.

Алана жестом указала на маленькую дорожную сумку, стоявшую на кровати.

— Забери это, — попросила она.

— И это все?

— Это же поездка верхом, не так ли? Думаю, деревьям все равно, во что я одета, — пожала плечами Алана.

— Да, ты права.

Боб искоса посмотрел на сестру, чуть позже заботливо спросил:

— Ты уверена, что готова к поездке?

— А какое это имеет отношение к моему состоянию? — язвительно отозвалась Алана. — Готова, не готова, жизнь-то продолжается. — Она улыбнулась, пытаясь сгладить колкость своих слов, но по реакции брата поняла, что не очень в этом преуспела. — Все в порядке, Боб. Не беспокойся. Все прекрасно. Просто прекрасно.

Секунду поколебавшись, он кивнул.

— Как говорит доктор Джин, Бурдетты выживут. А ты, сестренка, самая несгибаемая из всех Бурдеттов. Ты научила нас всех, как пережить смерть мамы.

Алане на глаза навернулись слезы.

— Ты не возражаешь, если я обниму тебя? — спросила она.

Боб сначала удивился, затем обрадовался. Помня о грубоватых наставлениях Рафа, он держал руки по швам, когда Алана крепко обнимала его.

— Ты сильнее, чем кажешься, — похлопал Боб сестру по худому плечу.

Она странно рассмеялась и покачала головой.

— Надеюсь, что это так, мой милый братец. Надеюсь.

— Ты… ты вспоминаешь что-нибудь сейчас, когда ты дома? — спросил Боб в порыве чувств. Затем спохватился. — Черт, куда меня опять занесло? Раф пригвоздит меня к позорному столбу, если узнает об этом.

При упоминании о Рафе Алана напряглась.

— Это не его дело, что происходит между мной и моим братом.

Боб усмехнулся.

— Не обольщайся, сестренка. Он очень решительный человек. Если захочет — перевоспитает даже осла.

Она внимательно посмотрела на брата.

— Ты ведь не обижаешься на Рафа? — спросила Алана.

Боб удивленно посмотрел на нее сверху. Его карие глаза, похожие на глаза сестры, сощурились, пока он справлялся с нахлынувшими эмоциями.

— Раф обыкновенный мужчина. Я отнюдь не чураюсь учиться у него, — произнес Боб с улыбкой. — Но этот сукин сын чертовски ревнив. Я думал, он четвертует Стэна и скормит его койотам.

Алана опустила веки и взглянула на события предыдущей ночи глазами Боба. Получалась совершенно иная картина. — Ревнив? — переспросила она. Боб щелкнул пальцами и помахал руками неред ее лицом.

— Сестренка, проснись. Стэн не возражал бы… э… утешить тебя. И Раф хорошо объяснил ему, что… — Спохватившись, Боб прикусил язык. Его предусмотрительность лишь пошла на пользу.

— Раф заботится о тебе, — продолжил он. — Но Стэн крупнее, сильнее и гораздо интереснее Рафа. Ничего удивительного, что тот ревнует.

— Стэн крупнее, — согласилась Алана, — но ведь именно он лежал поверженный на ступеньках крыльца. Но привлекает не только внешняя красота: белокурые волосы, стальные мускулы и широкая улыбка. Привлекает гораздо большее.

Боб ухмыльнулся. — Это означает, что ты простила Рафа за то, что он не вскрыл твое письмо?

Алана изменилась в лице, на нем явно обозначились гope и печаль. Боб выругался:

— Черт возьми! Сестричка, извини. Никогда, наверное, не научусь держать рот на замке.

— Научишься, будь уверен, — раздался в дверях голос Рафа, — даже если мне придется вбивать знания в твою бестолковую голову двадцатифунтовой кувалдой.

Алана обернулась и увидела Рафа, опиравшегося о дверной косяк: густые каштановые с золотистым оттенком волосы, упрямый и в то же время удивительно чувственный рот, каменное лицо, за исключением золотистых глаз, горящих от сдерживаемых чувств.

Отдаленно мелькнула мысль: как Боб мог подумать, что Стэн интереснее, чем необыкновенно мужественный Раф?

Затем Алана задумалась, что именно из их разговора Раф подслушал.

— Доброе утро, Раф, — приветствовал Боб с веселой ухмылкой.

Он повернулся и схватил с кровати дорожную сумку Аланы, игнорируя их обоих.

Раф взглянул на Алану. Она все еще была одета во фланелевую рубашку с орнаментом красновато-коричневого, оранжевого и шоколадного оттенков. Длинные полы доходили почти до колен, а манжеты рукавов прикрывали пальцы, что делало ее очень маленькой и хрупкой. Только в лице и движениях просматривалась женственная сила, сотканная из изящества и выносливости.

Дикий цветок с бледными щеками и блуждающим взглядом внимательно следящим за ним.

Звук расстегиваемой Бобом «молнии» на дорожной сумке Аланы прозвучал в тишине слишком отчетливо. Несколько секунд он рылся в сумке, ворча себе что-то под нос, потом подошел к стенному шкафу, где она оставила одежду в свой последний неудачный приезд.

Боб смерил оценивающим взглядом содержимое шкафа, затем начал стаскивать с вешалок яркие блузки и брюки. Он колебался, выбирая между алым платьем и темно-синим, отделанным люрексом вечерним нарядом.

— Какое из них больше подходит для поездки? — задал вопрос Боб, оглядываясь через плечо на Алану.

Вздрогнув, Алана отвела взгляд от Рафа. Она увидела стоящего перед стенным шкафом Боба, державшего в руках что-то цветное и шелковистое. В его огромных ладонях платья выглядели необычайно женственно, даже несколько интимно, как французское нижнее белье.