– Да.

– Что-нибудь дома?

Неожиданно Клебаничеву захотелось рассказать Ангелине все про дочь, а затем уткнуться лицом в мягкое, белое тело любовницы, прикоснуться губами к коричневым соскам, вдохнуть в себя ее молодую энергию…

– Нет, дома все нормально, – соврал он. – На работе кое-какие проблемы, но тебя это не должно волновать.

Ангелина прошла в комнату и остановилась у окна. Клебаничев вошел вслед за ней, прикрыл дверь и, шагнув к женщине, обнял ее за плечи. Он сделал это чисто машинально, только потому, что всегда поступал именно так.

Генерал был уверен: неприятности с дочерью существенно отразятся на его мужских способностях, но через минуту с удивлением почувствовал, как его охватывает давно забытое волнение, как сжимается сердце, как дрожат руки. Клебаничев глянул Ангелине в глаза, пытаясь отыскать там ответное желание, но не увидел в глазах ничего, кроме равнодушия.

– Ты меня больше не любишь? – прерывисто зашептал он.

– Люблю.

– Я не ощущаю этого…

Ангелина отстранилась от Клебаничева, обеими руками взялась за подол платья и потянула вверх, обнажив соблазнительное тело.

«Полчаса назад она трахалась здесь с другим мужиком, – неожиданно подумал генерал. – Даже не успела натянуть трусики… Вот стерва!»

Но мысли о сопернике не расхолаживали, а, наоборот, возбуждали. Он протянул руку и осторожно прикоснулся к округлой, белой груди. Пальцем провел по животу, на мгновение представив, что совсем недавно тот, другой, проделывал с Ангелиной то же самое – так же нежно касался ее тела, ласкал соски, гладил волосы на лобке. Женщина, ничуть не стесняясь своей наготы, подошла к открытому окну и задернула шторы. Затем скользнула ладонями по своим крепким, точеным бедрам и опустилась в кресло, бесстыдно раскинув ноги.

– Ну, иди ко мне, иди, – охрипшим шепотом позвала она. – Раздевайся… Хотя нет, погоди, я сама тебя раздену…

Больше часа они занимались любовью без перерыва. Клебаничев чувствовал себя молодым, сильным, словно его жилы напитались свежей кровью. А еще совсем недавно он полагал, что уже окончательно истратился, и смиренно ждал своей старости. Он и любил Ангелину за то, что она заставляла его забыть о своем возрасте.

– Ты – прелестна и не можешь сравниться ни с одной бабой, – признался Клебаничев, когда они, насытившись друг другом, курили длинные, ментоловые сигареты Ангелины.

Женщина глубоко затянулась и кивнула:

– Я знаю.

– Наверное, тебе это говорили многие?

Ангелина пожала обнаженными плечами и равнодушно согласилась:

– Многие.

– Признайся, перед моими приходом у тебя кто-то был?

Клебаничев надеялся, что Ангелина хотя бы из чувства приличия начнет убеждать его в обратном, но женщина ответила:

– Был.

– И кто же он, твой новый любовник? – продолжал допытываться генерал. – Наверное, молодой и красивый?

– Молодой и красивый, – насмешливо парировала Ангелина.

– Наверное, какой-нибудь «новый русский»?

– Да, у него есть машина. И деньги, кажется, тоже…

Клебаничев натужно рассмеялся.

– Ну вот, время старых генералов прошло, – нарочито бодро подвел он итог. – Теперь в почете молодые толстосумы и перспективные политики?

Ангелина блеснула глазами и поправила волосы.

– Послушайте, Игорь Петрович, может, хватит?

Затем она умолкла и долго, прищурясь, смотрела на профиль Клебаничева. Потом вздохнула и чуть злым голосом сказала:

– Больше никогда не устраивай мне допрос. Я тебе не жена и не обязана отчитываться за каждый шаг. Ясно?

Генерал не на шутку испугался, что сейчас Ангелина встанет и вышвырнет его из мастерской. Однако женщина продолжала молча курить, пуская сизые кольца дыма, которые медленно ползли к потолку.

– Хочешь выпить? – вдруг спросила она.

– Нет, я за рулем, – наотрез отказался Клебаничев.

– Раньше ты никогда не обращал внимания на такие мелочи! – насмешливо отозвалась Ангелина.

– Раньше и ты мне не изменяла!

Женщина громко расхохоталась:

– Все когда-нибудь делается в первый раз.

Клебаничев растерялся – Ангелина впервые разговаривала с ним таким пренебрежительным тоном. Судя по всему, она искала повод для ссоры.

«Неужели я и вправду ей надоел? – подумал он. – Нет, не может быть. Ведь несколько минут назад все было, как всегда, – жаркие объятия, заверения в вечной любви, страсть… Тогда почему она призналась мне, что спит с другим мужиком? Могла бы и соврать…»

Все еще не веря своим предположениям, генерал приподнялся на локте и заглянул в лицо Ангелины. И прочитал в глазах женщины ответ на свой вопрос. Обычно Клебаничев не мог определить настроение любовницы по ее взгляду, а уж тем более планы на будущее, но на этот раз понял – он переступил порог мастерской в последний раз.

Генерал тяжело поднялся и принялся медленно одеваться. Он ждал, что Ангелина остановит его, но женщина молчала. В тот самый момент, когда Клебаничев натянул брюки, задребезжал телефон.

Ангелина лениво потянулась и ответила на звонок. Затем, недоуменно нахмурившись, протянула трубку генералу:

– Это тебя…

– Меня? – удивился тот, но тем не менее взял трубку: – Слушаю.

– Игорь Петрович? – Голос звонившего был нежным, как бархат.

– Да, это я.

– Хочу сообщить вам, что со Светланой все в порядке. Вам, как отцу, это, наверное, интересно?

Рука генерала, сжимавшая телефон, дернулась.

– Ах, это вы, – растерянно выдохнул он. – Чего вы хотите?

– О, вы понимаете меня с полуслова, – обрадованно заверещал звонивший, и тут же его голос приобрел деловитость и напористость: – Я не хочу оговаривать условия по телефону. Это небезопасно. Я свяжусь с вами в ближайшие несколько часов.

Генерал нажал кнопку отбоя и вдруг понял, что его жизнь кардинально изменилась. Это чувство заброшенности, страх из-за внезапно пришедшей мысли – а вдруг я никогда больше не увижу Светлану, нервы, натянутые, как струны… А ведь еще совсем недавно Клебаничев жил, не зная сомнений: у него была дочь, работа, шикарная любовница.

Но теперь все это рассыпалось на глазах. Генерал опустил коротко стриженную голову и тяжело вздохнул.

Редакция газеты «Чистый мир» занимала первый этаж шестиэтажного дома в Пожарном переулке. Константину не составило труда отыскать редакцию – он заранее просмотрел компакт-диск с картой Москвы, где имелись адреса всех изданий, государственных и негосударственных. Гораздо сложнее было найти Митю, который, если верить словам Натальи Третьяковой, был последним увлечением пропавшей дочери генерала.