– Держись подальше от моих друзей!

Он отпускает меня, но продолжает наступать, и мне остается только пятиться. Мэдок очень зол, но я не боюсь его.

– Ой, как будто я только о том и мечтаю, чтобы присоединиться к твоей компании, – усмехаюсь я. – К этой шайке Кенов и Барби, которых интересует только лента новостей в Facebook.

Мэдок все ближе. А я уже прижата спиной к стене со стикерами.

– Ты ведешь себя так, будто ты лучше меня, – рычит он. – Но разве не ты пять минут назад пыталась затащить в постель моего друга? Для человека, которого раздражают мои друзья, ты слишком легко согласилась раздвинуть ноги перед одним из них!

Я поднимаю взгляд и смотрю прямо ему в глаза.

– Я делаю что хочу и когда хочу. И никто не вправе решать за меня! Ни ты, ни наши родители, ни мои друзья. Я никому не подчиняюсь. Я свободна!

– Свободна? – горькая усмешка слетает с его губ. – Серьезно? Думаешь, сделала несколько лишних дырок в ушах, забилась татухами и вдруг стала свободной? Ты сделала эти татуировки не потому, что хотела их. Ты хотела доказать, что можешь. Тебе всегда надо что-то кому-то доказывать! Ты… не… свободна!

Я даю ему две пощечины подряд обеими руками, но в третий раз он перехватывает мою ладонь на полпути. Он держит меня за запястья, и мы смотрим друг на друга. Искра вдруг проносится в его глазах, и, прежде чем я успеваю опомниться, он касается губами моих губ.

Мы еще крепче вцепляемся друг в друга. Он крепко прижимает меня к себе, впиваясь в мои губы. Это совсем не похоже на поцелуй Нэйта внизу. Мэдок ведет себя естественно. Он ничего не планировал заранее, а поддался порыву страсти.

И я чувствую, что это правильно.

Парень отрывается от меня, тяжело дыша, и смотрит широко раскрытыми глазами.

– О господи, – он сдвигает брови в ужасе. – Прости, Фэллон. Не знаю, о чем я думал. Я не собирался…

Я наклоняюсь к нему, не в силах взглянуть в глаза.

– Не останавливайся.

Я медленно обнимаю его за шею трясущейся рукой и прижимаю к себе. Мэдок вздрагивает, когда я касаюсь его губами, и обнимает меня за талию.

– Мне нравится с тобой ругаться, – шепчет он, укладывая меня на кровать и залезая сверху. – Но это изменит все.

Я стягиваю с него футболку.

– Это ничего не изменит.

– Скажи это, Фэллон.

Он еще сильнее прижал меня к машине, продолжая дышать в шею.

– Расскажи мне, как тебе было противно, когда я прикасался к тебе… когда целовал тебя.

Упираясь ладонями в дверь, я вспоминала, как сама ласкала каждый сантиметр его тела.

Два года назад Мэдок стал для меня целым миром. Я ждала его по ночам, и сердце колотилось с бешеной скоростью от одной только мысли, что он придет, от осознания, что он снова будет прикасаться ко мне. Я обожала это ощущение. Мне хотелось, чтобы солнце не вставало никогда.

Упершись руками в машину, я сильнее прижалась к его телу, и влажное тепло между ног едва не заставило меня застонать.

Я повернула голову в сторону, с трудом выравнивая дыхание.

– Хочешь услышать, как сильно я этого хотела? – слова давались мне с трудом.

Он накрыл ладонями мои руки и еще сильнее прижался ко мне. Я почувствовала на шее его губы.

– К черту прошлое, – выдохнул Мэдок. – Хочу услышать, что ты по этому скучала.

Не дав ей шанса ответить, я нагнулся и с жаром поцеловал в шею.

– Мэдок, – простонала она, раздвигая колени.

Я обнял ее за талию и, не отрывая губ от шеи, прижал к машине.

Чертова Фэллон.

Она не должна была поддаваться так легко.

Продолжая целовать шею, я запустил пальцы ей в волосы, затем прикусил мочку уха и поцеловал подбородок. Она повернула голову, и наши губы слились в поцелуе. Ее сладость и тепло были просто невыносимы. Мой член дернулся вверх, а когда Фэллон прижалась ко мне своей аппетитной попкой, я чуть не застонал.

– Блин, Фэллон, – охнул я, стягивая с нее через голову майку и швыряя ее под ноги.

Она запрокинула голову и положила мне на плечо. Ее грудь вздымалась все чаще и чаще. Она посмотрела на меня отчаянным, умоляющим взглядом, а потом и вовсе закрыла глаза. Ее тело изнывало от желания. Как и мое.

Одной рукой я аккуратно обхватил ее за шею, а другой властно повел по животу.

– Я хочу войти в тебя, – я притянул ее голову к себе и приподнял подбородок. Теперь она смотрела прямо мне в глаза. – Но только попробуй снова меня обмануть.

Ее лицо было мокрым от дождя. Она моргнула, стряхнув капли с ресниц. Я довел ее практически до исступления. И сам уже был готов разорвать ее на части. Не отрываться от нее ни на секунду. Всю ночь напролет. На мгновение прервав поцелуй, я обвел языком кончик ее языка и втянул себе в рот.

Господи, какая же она вкусная.

Я запустил руку ей в шорты и положил ладонь между ног.

– О боже, – заскулила Фэллон.

Она была мокрой и горячей. Уже готовый взорваться, средним пальцем я вошел в нее, а большой прижал снаружи.

Извиваясь и постанывая, она ерзала спиной вверх-вниз по моей груди. Потирая двумя пальцами клитор, я прижался членом к ее попке.

Мокрое от дождя тело блестело в свете фар. Кончиками пальцев я чувствовал пульсацию у нее между ног. Она изнемогала.

Я по очереди расстегнул и снял с нее лифчик и шорты, стянув их вместе с трусиками вниз, а затем сделал шаг назад, чтобы насладиться видом.

Она едва держалась на трясущихся ногах, прислонившись к двери, и по-прежнему упиралась руками в стекло.

Капли воды каскадом стекали по ее стройному телу: скользили вдоль по спине, повторяли изгиб подтянутой попки и скатывались по бедрам.

– Сядь на капот, детка.

Хотелось кричать, но я старался говорить спокойно. Мне было тяжело дышать.

В голове промелькнула мысль, что неплохо было бы спрятаться от дождя, но на улице было по-прежнему тепло… Хотя кого я обманываю? Мне нравилось смотреть на нее. Она была так красива под дождем.

Положив руки на бедра, она развернулась и, не поднимая головы, исподлобья смотрела на меня. Она сделала несколько шагов направо и села на капот, свесив ноги.

Я проследовал за ней и встал напротив, сохраняя между нами некоторое расстояние.

Ее грудь была больше, чем в моих воспоминаниях. Я подумал, что не стоит торопиться. С тех пор как я последний раз прикасался к ней, прошло так много времени, что хотелось открыть ее тело заново.