Однако шутки в сторону! Стоит только взять книгу по гипнозу, как тут же, в первой главе или даже в первом параграфе мы читаем: «Гипнотизм — это старинное искусство, его секреты были известны древним египтянам и грекам и дошли до наших дней». Конечно, энтузиастам простительно желание придать своему любимому предмету ауру почитаемой античности, но, я надеюсь, истина имеет не меньше прав на существование, нежели такого рода фанатичная преданность. К сожалению, утверждения о древности гипнотизма никогда не подкрепляются сносками на соответствующие авторитетные источники. Нам придется взглянуть на все свежим взглядом, т. е. заново проверить тексты. Таковых совсем не много, к тому же большинство из них весьма сомнительно. В целом, предыстория гипнотизма на Западе до появления Месмера очень слабо документирована и трудно воспроизводима.

В Египте существуют изображения, на которых показан спящий человек в окружении людей, делающих руками что-то наподобие гипнотических пассов. Эти изображения возбуждают у историков гипноза громадный интерес. Однако интерпретировать древние настенные изображения трудно, и они служат весьма шатким фундаментом для любой исторической теории. Менее зыбкими являются магические тексты, сохранившиеся на папирусе в небольшом количестве. В качестве наиболее вероятного источника информации о гипнотической практике в Древнем Египте выступает знаменитый демотический[21]«Магический папирус», датируемый III в. до н. э. Он был обнаружен близ Тебы в Египте в начале девятнадцатого века разорванным на две части. Обе части были куплены тогдашним шведским консулом в Александрии Жаном д’Анастази для собственной знаменитой коллекции и впоследствии проданы: одна часть — в Лейден (Нидерланды), а другая — в Британский музей в Лондоне. Шестнадцатый столбец папируса содержит текст обряда прорицания, описанного в этом важном документе. Начинается он с инструкций по тщательному приготовлению лампы, используемой в ритуале. Затем идет вот что:

Возьмите мальчика и посадите его на новый кирпич лицом к лампе; закройте ему глаза и семь раз повторите те вещи, что написаны выше, прямо над его головой. Заставьте его открыть глаза, затем спросите: «Видишь ли ты свет?» Если он скажет вам: «Я вижу свет в пламени лампы», тотчас же выкрикните девять раз «Хэйэ». Спросите его обо всем, что хотите знать.

Данный отрывок описывает ситуацию, характерную для обрядов прорицания в древнем Средиземноморье. Кому-то (в данном случае «мальчику», что может также означать и раба), находящемуся в трансе, задают вопросы; предполагается, что во время транса этот кто-то контактирует с миром богов (кстати, считалось, что такой способностью обладают и спящие), и поэтому его ответы кое-что значат. Существовало мнение, что в тексте проиллюстрирована техника самогипноза с применением огня как объекта фиксации. Однако нужно иметь смелость, чтобы настаивать на такой точке зрения. Во-первых, у мальчика закрыты глаза, следовательно, он не может загипнотизировать сам себя посредством света лампы. Впоследствии, когда он открывает глаза, его всего лишь спрашивают: «Видишь ли ты свет?» В тексте нет никаких указаний, что и в этот момент лампа нужна ему для самогипноза. Таким образом, подобная трактовка вероятна, но далеко не очевидна. И в то же время ясно, что тот, кто спрашивает мальчика, всего лишь интересуется, какие у богов есть для него послания, не может быть и речи о том, чтобы он являлся внешним гипнотизером. Обряды, подобные вышеописанному, проводились на протяжении многих столетий. Например, мы можем найти ссылку на них в защитной речи «Pro se de magia» Апулея Мадаурского (раздел 42 ff), которая была написана во II в. до н. э. В ней предсказатель (снова мальчик) впадал в транс не при помощи лампы, а благодаря заклинаниям или каким-то неизвестным благовониям. Или еще позднее елизаветинский маг Джон Ди использовал Эдварда Келли для контакта с астральным миром и Царством Ангелов. Келли должен был смотреть в зеркало, или в стеклянный шар, или в лужу чернил и докладывать Ди, что он там видит. Никто никогда не говорил, что Ди загипнотизировал Келли или что Келли загипнотизировал сам себя — он просто сообщал об увиденном; так и наш египетский мальчик, должно быть, смотрел на мерцающую лампу и пытался уловить образы, подходящие для ответов на поставленные вопросы. У нас нет особых причин для того, чтобы отвергать идею о погружении прорицателя в состояние транса, но также и нет никаких указаний на то, что это было трансом, индуцированным с помощью гипноза. Для нас «Магический папирус» интересен, прежде всего, потому, что верование, будто человек в состоянии транса может контактировать с Богом, вновь возникнет в девятнадцатом столетии и после него; живучесть этой идеи просто удивительна.

Нельзя не отметить сходство только что описанного древнего обряда с современным феноменом «ченнеллинга»[22](который также является потомком спиритизма девятнадцатого столетия, и, в контексте религиозной одержимости, — Вуду). «Проводник», по всей видимости, входит в транс, и через него вещает чуждое существо с другой планеты или другого уровня бытия. Чуть позже мы увидим, что в викторианские времена интерес к месмеризму и мода на спиритизм развивались рука об руку; сейчас же ограничимся выводом, что ченнеллинг как таковой — это не форма гипноза. Человек может подвергнуть себя гипнозу или самогипнозу, чтобы выступать в роли «проводника», однако для ченнелинга совсем не обязательно быть загипнотизированным.

Мне трудно удержаться от желания закончить данный параграф разоблачением распространенной среди туристов идеи, будто и другие античные прорицательницы, такие, как Дельфийская Пифия и Кумская Сивилла, применяли наркотики для достижения необходимого для пророчества состояния транса. Нигде нет никакой информации по этому поводу. Мне приходилось даже слышать рассказы, что через трещину в Дельфийском храме будто бы вздымаются наркотические пары из глубин земли — но такая трещина никогда не была обнаружена. А приведенный выше египетский текст позволяет выдвинуть весьма правдоподобную идею, что жрицы полагались, скорее, на свою собственную способность впадать в транс.

В четвертой книге Царств (4 Цар. 5) мы узнаем о Неемане, сирийском военачальнике, который был заражен проказой. Одна из его рабынь, взятая в плен иудейская девочка, рассказывает своей хозяйке, жене Неемана, о чудотворце из ее родных мест по имени Елисей. «Он мог бы снять проказу с мужа твоего», — говорит она. Нееман заручается письмом сирийского царя к израильскому и отправляется в Израиль с большим количеством денег и драгоценностей. Елисей соглашается помочь, но когда Нееман подъезжает к дому его, чудотворец велит сирийцу — посредством слуг, а не лично — семь раз омыться в реке Иордан. Нееман гневается: чем это его родные реки хуже Иордана? Он-то полагал, что у Елисея припрятан в рукаве некий фокус: «Я думал, что он выйдет, станет и произнесет имя Господа Бога своего, и проведет рукой своей по тому месту вверх и вниз и снимет проказу»[23](4 Цар. 5:11). Слуги уговаривают Неемана все-таки попробовать омовение — и оно действует.