Не сразу создались условия для нормализации отношений между Советским Союзом и Западной Германией. Гитлеровская агрессия слишком хорошо запомнилась советским людям.

Поэтому даже подход к установлению дипломатических отношений с этой страной оказался далеко не простым делом. Тем более что у власти в ФРГ находился тот же класс, который вскормил Гитлера и его шайку, погнавших на бойню нацию.

Но время шло. Люди знали решения Потсдама. Вопрос о налаживании отношений между ФРГ и СССР не мог не возникнуть, и он возник. К такому выводу пришел и Аденауэр, возглавивший правительство ФРГ.

Можно сказать, само время заставило этого реакционного, сверхпедантичного в жизни и политике человека посмотреть на Восток не тем взглядом, которым смотрел бесноватый фюрер. Главным стало понимание того, что могучая держава-победительница живет и будет жить и без Западной Германии. Тем более что рядом же, на части территории бывшей Германии, возникло новое по социальной природе государство – Германская Демократическая Республика, само существование которой – событие исторического значения.

Если бы Запад остался верен принципам Потсдама, если бы он в годы холодной войны не сжег мосты согласия, взяв курс на раздел Германии, то не исключено, что ее будущее могло бы сложиться иначе. Историю, однако, задним числом не переделаешь. Мы видим в Европе два германских государства, причем Федеративная Республика возникла первой.

Германию расчленили не с Востока, а с Запада. В «Памятном» почти никто не цитируется, но в данном случае стоит изменить правилу. Не кто иной, как посол США в СССР Уолтер Беделл Смит признался, что «лишь револьвер, приставленный к груди, мог бы заставить западные державы отказаться от создания западногерманского правительства»[9].

О советской позиции по этому вопросу говорят факты. 10 марта 1952 года советское правительство выступило с проектом основ мирного договора с Германией, в котором предлагалось восстановить ее как единое суверенное государство и обеспечить ему равноправное положение среди других стран Европы. Причем Германия получала бы право иметь свои национальные вооруженные силы для обороны страны, а также производить для них военные материалы и технику. Однако она должна была отказаться от участия в военных коалициях и союзах, направленных против любой державы, воевавшей против гитлеризма. Мы предлагали вести дело к скорейшему образованию общегерманского правительства, а также провести свободные выборы по всей Германии.

В ответ на наши предложения последовали удивительные с точки зрения здравого смысла реакция западных держав и, что было совсем непонятно, недовольство и даже раздражение Бонна. Здравый смысл окончательно изменил Аденауэру и его окружению. Вокруг советского предложения началась пропагандистская игра. В ее круговороте утопили воссоединение Германии.

Более грубого политического просчета в послевоенной истории не совершало ни одно европейское правительство. Пальма первенства здесь, безусловно, принадлежит Аденауэру. Паника и сумятица в ответ на советское предложение воссоединить Германию – вот какой оказалась реакция Запада. Исторический шанс был упущен. Более того, ФРГ стала частью антисоветского западного военного союза. Это был неумный шаг. Ведь необходимо помнить, что в момент, когда Бонн начал играть военными мускулами, Советский Союз и Германия все еще находились в состоянии войны, которое было ликвидировано только 25 января 1955 года Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Известно, что Аденауэр так и не признал своего исторического просчета. Тем не менее в сентябре 1955 года он во главе правительственной делегации прибыл в Москву и пошел на установление дипломатических отношений с Советским Союзом. Именно он впоследствии постоянно выступал со странными заявлениями о том, что якобы Бонн уполномочен представлять «весь германский народ».

В 1957 году он отверг предложение правительства ГДР, в котором выдвигалась идея германской конфедерации. Втянутая в западный военный союз ФРГ стала ему дороже идеи воссоединения.

С тех пор прошло много лет. Политические и социальные дороги двух германских государств разошлись.

Итак, 1955 год.

На Внуковском аэродроме из самолета выходит подтянутый человек со строгими чертами лица. Вид у него скорее озабоченный, хотя он пытается быть приветливым. Задача впереди непростая… Аденауэр прилетел в Москву с целью установления дипломатических отношений между ФРГ и СССР. Он сделал это после тяжелых раздумий.

Так произошло крупное событие в послевоенной Европе. Нормализация советско-западногерманских отношений способствовала дальнейшему закреплению итогов войны. Позитивные последствия этой нормализации сказались и на общем положении в Европе, и на отношениях СССР с отдельными западноевропейскими государствами.

Установление дипломатических отношений между СССР и ФРГ явилось важным шагом в деле преодоления пропасти отчужденности.

Припоминаю такой факт, относящийся к пребыванию Аденауэра в советской столице. В то время с территории Западной Германии в массовом масштабе запускались воздушные шары, приспособленные для разведывательных целей над советской территорией. На улице Алексея Толстого, во дворе особняка, где велись переговоры с канцлером, была устроена соответствующая выставка, которую показали Аденауэру. При ее осмотре он пожимал плечами.

– Выходит, – говорил он, – что западные державы используют территорию ФРГ для этих целей, причем даже не советуясь со мной.

Переговоры проходили непросто, но дело было сделано. Одержал верх здравый смысл. Дипломатические отношения были установлены.

В последний раз я встретился с Аденауэром в 1959 году при несколько необычных обстоятельствах. Он спускался вниз по парадной лестнице Белого дома, а я и мои коллеги, министры иностранных дел Англии и Франции, прибывшие прямо с совещания в Женеве для участия в церемонии похорон Даллеса, поднимались по ней, чтобы нанести визит президенту Эйзенхауэру. Аденауэр, увидев меня, остановился и сказал:

– Я потерял друга.

Не спорил я с канцлером. Он действительно потерял друга. Ему охотно в этом можно было верить. Весь мир знал, что Аденауэр и Даллес – политические братья.

Аденауэр особенно не желал заглядывать в будущее, но ему не давала покоя идея поглощения ГДР.

Важным событием в жизни послевоенной Европы стало 13 августа 1961 года. Это событие было связано с мерами по укреплению государственной границы Германской Демократической Республики, ее суверенитета.

Правительства западных держав не проявили готовности к решению германской проблемы и урегулированию положения вокруг Западного Берлина. Они с порога отвергали советские инициативы. Более того, они усиливали военные приготовления, грубо попирали важнейшие международные соглашения, предусматривающие искоренение германского милитаризма и предотвращение его возрождения в любой форме.