Conterno Barbera d’Alba стоит около пятидесяти долларов. А в 1982-м я отдал за нее восемь, и это было дорого.

Понятия не имею, каким образом это вино попало в хипповый магазин в Остине, штат Техас. Но знаю, что тогда мало кто понимал величие Conterno или итальянских вин вообще. Если люди и покупали их, то только чтобы получить fiasco, как называли оплетенные соломой или тростником бутылки кьянти, и использовать их как подсвечник, или урвать за недорого большую бутылку вина, получившую обидное прозвище «dago red». Сомневаюсь, что в то время можно было хоть где-нибудь сыскать книги об итальянских винах. Не издавалось никаких тематических журналов для потребителей, и негде было найти нужную информацию.

Разумеется, совсем скоро все должно было измениться. Шел 1982-й, год бордо, на котором Роберт Паркер заработал свою репутацию винного критика. В Соединенных Штатах зарождалась винная культура. Но об этом я думал в последнюю очередь. Мне и в голову не пришло проявить интерес к данному производителю, данному вину, месту его происхождения или сорту винограда, из которого его делали. Я попросту хотел открыть бутылку и выпить вино за ужином. А что еще предполагается делать с вином?

Мы готовили спагетти с мясным соусом в предвкушении вечеринки с друзьями, вот почему я выбрал итальянское вино в качестве своего вклада в общий котел. Другие гости тоже принесли вино. Я не сильно задумывался об этом, открывая бутылку и разливая вино по бокалам. Приятное вино темно-рубинового цвета, прозрачное, но на что там смотреть? И только попробовав его, я задумался всерьез. Ибо это вино отличалось от всех, что я пробовал ранее. И сразу же я обратил внимание на его силу. Не крепость в контексте алкогольного подъема, но насыщенность фруктовой горьковатой вишневой терпкости, которая довольно примитивным образом будила вкусовые рецепторы. При этом вино, в отличие от некоторых итальянских дешевых вин, не было ни тяжелым, ни тягучим. Не было оно и сладким. Абсолютно сухое, вот его точная характеристика, термин, с которым мне пришлось немало разбираться, но который, как я все-таки уяснил, обозначал отсутствие в вине сахара. Во рту очень долго сохранялся вкус, даже после проглатывания. А с насыщенным мясным соусом оно заходило еще лучше. Я расстроился, что купил всего одну бутылку.

Спустя многие годы, вспоминая этот вечер и успев за это время перепробовать множество урожаев данного вина, могу сказать, что в целом Barbera d’Alba – вино несложное. Это не утонченное вино, и оно редко бывает потрясным. Но то Barbera d’Alba было потрясающим, каким-то образом я осознал, что оно отличается от всех тех, что я привык пить. Очень ароматное и насыщенное. Такое вино трудно забыть. Как и после парижского обеда в «Аллард», имевшего место десятью годами ранее и побуждавшего меня снова и снова пытаться повторить радость открытий и настоящих вкусов, мне хотелось любить каждое вино с той же страстностью, что и это. Это скромное вино, Barbera d’Alba, одно из повседневных столовых вин Пьемонта, находится ступенью ниже аристократических бароло и барбареско, производимых в том же регионе, но оно наполняло меня жгучим желанием выяснить, сколько же удовольствия таит в себе бутылка.

Тирания дегустационных заметок

Во время учебы в магистратуре я слишком мало знал, чтобы бояться вина. Не прочел ни одной книги о вине, не листал ни одного журнала, посвященного данной теме. Понятия не имел, какими должны быть на вкус те или иные вина, как о них следует говорить. Зато мое воображение распаляли описания вина как неотъемлемой составляющей трапезы.

В первой попавшей мне в руки кулинарной книге «Кулинария итальянской семьи» (Italian Family Cooking), которая была для меня источником невероятного вдохновения, сын итальянских иммигрантов Эдвард Джобби рассказывал о своем детстве в период Великой депрессии. Еде уделялось повышенное внимание. Стояла задача не просто насытиться, а хорошо поесть. При скудных финансах, на которые необходимо было закупать продукты, дело приходилось брать в свои руки. Выращивали собственные овощи и собирали в лесу грибы. Также собирали мидии и угрей, охотились и ловили рыбу, готовили пасту, пекли хлеб и производили вино. Отец, писал Джиобби, считал кощунством отсутствие вина на столе.

Мое детство, конечно же, отличалось от описанного Джиобби, но идея мне понравилась. Во время учебы в магистратуре мы с друзьями старались как можно чаще ставить на стол вино. Оценивали его так же, как и другие блюда, говоря о том, нравится ли оно нам и почему, но не подробнее, чем обсуждали вкусовые достоинства другой еды. Оглядываясь назад, могу сказать: мне повезло, что я почти ничего не знал. Если бы тогда я занялся самообразованием, скажем, посещал курсы или купил энциклопедию, и в итоге научился должным образом обсуждать вино, то, скорее всего, испугался бы или, как минимум, умерил бы свой пыл в процессе знакомства с вином.

Что же так тревожит в вине людей, особенно тех, которые только начинают с ним знакомиться? Может ли это быть вино само по себе? Разумеется, нет. Вино вполне безобидно и существует только ради нашего удовольствия, хотя многие уныло признаются, что его цель – путать и ставить в тупик.

Но ведь путает и ставит в тупик не само вино, а то, как мы о нем говорим. Возможно, страх живет именно в вас, какой-то паралич, который сковывает вас, если вам случайно довелось оказаться участником дискуссии среди винных коносьеров, а те внезапно поинтересовались вашим мнением. Словно внезапно вас заставляют истолковать некий мудреный логический пассаж совершенно неизвестного вам философа на языке, который вы едва понимаете.

Пусть умение описывать вина не даруется от природы, но я заметил, что люди, которые не имеют представления о том, как следует говорить о вине, зачастую демонстрируют в беседах бо́льшую креативность и четкость, нежели прочитавшие несколько книг или посещавшие специальные семинары. Усвоив, как им кажется, правильную винную терминологию, они уже не могут открыто и проникновенно выражать свои мысли. Слова легко слетают с языка мощным фонтаном ароматов и вкусов, обнаруженных в бокале. Тем не менее, невзирая на конкретные формулировки, слова эти, по сути, лишены смысла. Но сегодня большинство людей говорят и пишут о вине именно так, причем все начинается с дегустационных заметок.

Что такое дегустационные заметки? Краткое описание свойств конкретного вина, длиннющий перечень эзотерических вкусов и ароматов. Обратите внимание на приведенные ниже примеры из номера журнала Wine Spectator.

Ярко выраженная основная компонента растертой смородины, теплого инжирного пюре и табака maduro в буквальном