Юноша с силой толкнул дама, и священник упал на колени.

– Сколько? – спросил Джардир.

– Три, прежде чем его успели остановить, – ответил Джайан, – но сжег бы и больше.

– Потери? – Джардир посмотрел на Аббана.

– Нужно время, чтобы точно подсчитать, Шар’Дама Ка. Около двухсот тонн. Достаточно, чтобы зимой прокормить тысячи людей.

Джардир взглянул на дама:

– Что ты скажешь в свое оправдание?

– В военном трактате Эведжаха велено жечь запасы врага, чтобы он не мог больше сражаться, – ответил дама Раджин. – Нашим людям с лихвой хватит оставшегося.

– Глупец! – Джардир ударил дама наотмашь. Все ахнули. – Северяне должны воевать на моей стороне, а не подыхать от голода! Ты забыл, что настоящие враги – алагай!

Он сорвал со священника белое одеяние.

– Ты больше не дама. Сожги эту белую одежду и с позором носи коричневую до конца своих дней.

Кричащего Раджина выволокли из дома и бросили в снег. Вероятно, он покончит с собой, если другие дама не убьют его раньше.

Джардир снова посмотрел на Аббана:

– Подсчитай потери и остаток.

– Еды на всех может не хватить, – предупредил Аббан.

Джардир кивнул:

– Если зерна не хватит, прикончим слишком старых или слабых чинов.

Аббан побелел:

– Я… постараюсь растянуть запасы.

Джардир холодно улыбнулся:

– Я так и думал. Теперь о чинах, которых ты привел… Я велел взять вождей, а это кто? Купцы? Хаффиты?

– Севером правят купцы, Избавитель.

– Какая мерзость, – хмыкнул Асом.

– И тем не менее это так. Эти люди помогут тебе завоевать север, Избавитель.

– Моему отцу ни к чему… – начал Джайан, но Джардир отмахнулся и жестом велел стражникам подвести к нему чинов.

– Кто из вас главный? – спросил Джардир на варварском наречии северян.

Пленники удивленно переглянулись. Затем один шагнул вперед, выпрямив спину и вздернув подбородок, и посмотрел Джардиру в глаза. Он был лысым, с проседью в бороде. Его шелковый наряд был испачкан и порван, лицо покрыто кровоподтеками, левая рука висела на перевязи из тряпки. Ростом он был почти на фут ниже Джардира, и все же у него был вид человека, привыкшего повелевать.

– Я – Идон Седьмой, герцог Форта Райзона, повелитель всех райзонцев.

– Форта Райзона больше нет. Отныне эти земли зовутся Дар Эверама и принадлежат мне.

– Черта с два! – прорычал герцог.

– Тебе известно, кто я такой, герцог Идон? – спокойно спросил Джардир.

– Герцог Форта Красии. Аббан уверяет, будто ты – Избавитель.

– Но ты в это не веришь?

– Избавитель не принес бы с собой смерть, насилие и мародерство, – сплюнул Идон.

Воины напряглись, ожидая вспышки ярости, но Джардир лишь кивнул:

– Неудивительно, что слабые жители севера верят в слабого Избавителя. Но это неважно. Мне не нужна твоя вера, мне нужна твоя преданность.

Герцог скептически посмотрел на него.

– Если ты падешь ниц предо мной и поклянешься во всем следовать воле Эверама, я пощажу тебя и твоих советников. Мы заберем твоих сыновей и воспитаем из них даль’шарумов. Они станут выше любого чина-северянина. Мы вернем тебе богатство, за исключением десятой вассальной доли. Все это я предлагаю в обмен на помощь в завоевании зеленых земель.

– А если я откажусь?

– Тогда все твое – мое. Ты увидишь, как заколют твоих сыновей, как заделают детей твоим женам и дочерям. Остаток жизни ты проведешь в лохмотьях, будешь есть дерьмо и пить мочу, пока кто-нибудь не сжалится и не прикончит тебя.

Так Идон Седьмой, герцог Форта Райзона и повелитель всех райзонцев, первым из северных герцогов преклонил колени и коснулся лбом пола перед Ахманом Джардиром.

Джардир сидел на троне, когда Аббан привел еще несколько чинов. Какая ирония! Жирный хаффит – самый незаменимый из его придворных! Очень немногие люди Джардира говорили на языке северян. Кое-кто из купцов знал пару слов, но лишь Аббан и Малый совет Джардира изъяснялись на местном наречии бегло. И только Аббан предпочитал беседовать с чинами, а не убивать их.

Как и все пленники, которых нашел Аббан, голодные, избитые чины были одеты в грязные лохмотья, несмотря на мороз.

– Очередные богатые купцы? – спросил Джардир.

Аббан покачал головой:

– Нет, Избавитель. Это метчики.

Глаза Джардира удивленно распахнулись, он быстро сел прямо:

– Почему с ними так дурно обращались?

– На севере метчиков считают ремесленниками вроде мельников или портных. Даль’шарумы, когда грабили город, приняли их за обычных чинов. Многие метчики убиты или бежали, захватив инструменты.

Джардир тихо выругался. В Красии метчиков считали отборными воинами, и в Эведжахе было написано, что они заслуживают всяческого почтения. Даже северные метчики кое-чего стоят, если он хочет выиграть Шарак Ка.

Он повернулся к чинам, поклонился и без труда перешел на их язык:

– Прошу прощения за недостойное обращение. Вас накормят, оденут, вернут вам земли и женщин. Если бы мы знали, что вы метчики, то обращались бы с вами уважительно, сообразно вашему званию.

– Вы убили моего сына, – закашлялся один из мужчин. – Изнасиловали мою жену и дочь, спалили мой дом. А теперь извиняетесь?

Он плюнул в Джардира и попал ему в щеку.

Стражники у дверей с криками опустили копья, но Джардир отмахнулся и спокойно вытер плевок со щеки.

– Я заплачу за смерть твоего сына, – пообещал он, – и возмещу остальные потери.

Он подошел к мученику, возвысившись над ним.

– Но предупреждаю, больше не испытывай мое терпение.

Он подал знак стражникам, и метчиков вывели.

– Как жаль, – он тяжело опустился на трон, – что наша первая победа на севере обернулась таким расточительством.

– Ахман, можно было с ними договориться, – тихо произнес Аббан и напрягся, готовый упасть на колени, если его слова будут встречены гневом, но Джардир лишь покачал головой:

– Чинов слишком много. Нас было в восемь раз меньше, чем райзонцев. Что толку, что мы прекрасные воины? Дай мы им время опомниться, и без потерь не обошлось бы, а мы не можем терять. Теперь, когда герцог принял Эверама, мы с легкостью захватим деревушки и выступим на город в оазисе.

– Лактон, – подсказал Аббан. – Только помни, это их «озеро» намного больше любого оазиса. Вестники рассказывали, что другого берега не видно даже в ясный день, а сам город стоит так далеко от воды, что даже из скорпиона[2]не достанешь.