Линь-Линь тяжело вздохнула.

– Он все время лежит, встает только поесть и сходить в туалет. Я ему говорю: «Ну подумаешь, не так уж скверно она с тобой поступила». Но он со мной не соглашается. Он ведь помог этой девочке. А она его опозорила. Стерва такая.

– Ученица?

– Да. Он ее на улице подобрал. Мать-одиночка. Ее уволили из казино. Обвинили в мошенничестве. Конечно, она все отрицала. И сожитель ее бил. В общем, душещипательная история.

– В каком именно мошенничестве?

– Что-то там со сбрасыванием чего-то.

– Сбрасыванием фишек?

– Кажется, да.

Мошенничество со сбрасыванием фишек разорило не одно казино. Дилер тайком передает фишки игроку и таким образом переплачивает выигрыш. Если их застукают, дилер на голубом глазу говорит, что просто ошибся. Такое происходит сплошь и рядом.

– В каком казино?

– В «Бомбее».

Валентайн понял, что ушел от темы.

– Значит, Юнь взял ее под свое крыло и стал тренировать, да?

Линь-Линь кивнула.

– Однажды Юнь пригласил ее к нам. За ужином она и говорит: «Ваш муж спас мне жизнь». И я подумала: надо же, Юнь многим помогал, но такого еще никто не говорил. Мне так приятно стало. И Юню тоже.

Она поднялась с дивана.

– Простите мою невежливость. Хотите кофе?

– Да, с удовольствием.

– Сливки? Сахар?

– Черный, пожалуйста.

Линь-Линь проплыла мимо него, ступая бесшумно. Валентайн слушал, как она мелет зерна, потом перевел взгляд в конец коридора, который вел в заднюю часть дома, и широко открыл глаза.

В конце коридора стоял Юнь в нижнем белье. Его глаза смотрели холодно и враждебно. Он похудел и стал похож на истощенного петуха – кожа да кости.

– Привет, – поздоровался Валентайн.

Юнь смотрел сквозь него.

– Это я, Тони.

– Я знаю, кто ты, – прорычал учитель.

Валентайн попытался подняться из кресла.

– Сиди, – велел Юнь.

– Приехал в город и вот зашел вас проведать, узнать…

– Меня это не интересует.

– Помогите мне.

– В чем?

– Поймать убийцу.

Это заинтересовало учителя. Он моментально перестал хмуриться, его голос стал мягче.

– Я думал, ты на пенсии.

– Я вернулся.

Сенсей задумался.

– Я с тобой свяжусь.

Юнь ушел в туалет и запер дверь. Валентайн почувствовал в руках чашку горячего кофе. Сев на диван, Линь-Линь стала гладить спящего пуделя, потом продолжила рассказ.

– Пару недель назад Юнь узнал, что эта женщина настоящий профессиональный борец. Он пошел в зал и увидел, что она выступает в шоу. Королева дзюдо. Юнь сказал, она дерется в форме, которую он ей дал, а на груди у нее пришит священный журавль.

– Вы шутите.

– Нет. Чертова стерва.

Юнь приехал в Соединенные Штаты в одной рубашке и привез с собой только семейные традиции, спрятанные в глубине его сердца. Священный журавль, символ изящества и скрытой силы, хранился в его семье веками. Валентайн прикреплял его к форме только на соревнованиях и только с разрешения Юня.

– Он с ней говорил? Просил его снять?

– Она ответила Юню: «Проваливай. Женщине нужно как-то зарабатывать на жизнь».

Кофе был обжигающе горячим, как и любил Валентайн.

– Хотите, я с ней поговорю? Вы же знаете, я служил в полиции.

По лицу Линь-Линь пробежала улыбка, и Валентайн понял, что именно этого она и хотела. Найдя ручку, она записала что-то в блокноте, потом вырвала страничку и протянула ему.

– Вот здесь она теперь занимается дзюдо.

Он посмотрел на адрес. Школа профессионального реслинга «Точный удар», Уинстон, 1234. Скверный район, полно шумных баров и парней на «Харлеях», которые толкают товар исключительно по ночам.

– А как ее зовут?

– Кэт.

– Не волнуйтесь, я с ней поговорю по-взрослому.

Они допили кофе. Линь-Линь принесла его пальто и проводила до двери. Когда она открыла ее, пудель проскочил между ног Валентайна и исчез в кустах.

– Передайте Юню, я еще вернусь, – попросил Валентайн.

Он проехал квартал от дома Юня, когда в зеркале мелькнул «Шеви-Каприз». Полицейский департамент Атлантик-Сити закупал эти машины, сколько Валентайн себя помнил. Поэтому люди, преступившие закон, обычно догадывались, когда инспектор в штатском крался за ними по пятам.

Он свернул с дороги и припарковался. «Шеви» встал позади него. Валентайн нажал кнопку, разблокировав дверь переднего сиденья. В машину сел инспектор Дэвис.

– Ну, вы это что-то с чем-то, – признался Дэвис.

– Вот как?

– Сначала приходите в участок с блокнотом Дойла, и я решаю, что вы друг. Потом я узнаю, что вы ошиваетесь у «Макдоналдса» и суете свой нос куда не следует. Как-то очень по-итальянски, не находите? Прежде чем трахнуть, поцелуй.

– Менеджер подал жалобу?

– А то. Сказал, что у вас нет права залезать на крышу.

– Лестницу мне дал его сотрудник. Об этом вам менеджер не сообщил?

Дэвис глянул на него. В гневе он выглядел ужасающе, его глаза горели злобой.

– Дойл был моим лучшим другом, – объяснил Валентайн. – Я хотел увидеть, где он погиб, ясно? Если вам это не по нутру, катитесь к черту.

– Парнишка из «Макдоналдса» заметил, как вы что-то спрятали в карман. Отдайте, или я вас арестую.

Валентайн постучал пальцами по рулю. Интересно, давно Дэвис служит инспектором? Пару лет? Нельзя просить подозреваемого отдать содержимое карманов. Надо самому их проверить. Валентайн достал фартовую монетку, оставив на месте телефон Дойла, и протянул ее Дэвису.

– Ага, – протянул инспектор. – Это вы нашли на крыше?

– Да.

– Полагаете, она была в машине Дойла?

– Полагаю, Дойл держал ее в руке, когда его убили.

– Откуда вы знаете?

– Дойл все время крутил в пальцах монеты. Что-то вроде нервного тика.

Дэвис поиграл монеткой на костяшках пальцев, продемонстрировав некоторое мастерство. Он постепенно успокаивался, и Валентайн чувствовал, что Дэвис отпустит его с миром. Элис была права. Он и впрямь походил на Шафта из первого фильма.

– А знаете последний прикол про эти монеты? – спросил Дэвис.

Валентайн сказал, что не знает.