Интересно, что же это за указатель такой? Я подошел к стоявшему на земле горшку и осторожно поднял его. В глиняной миске, заполненной до середины водой, плавал деревянный поплавок, к которому был прикреплен какой-то коричневатый комок. Поскребя его ногтем, я обнаружил, что это просто ржавое железо. Вся конструкция мне показалась довольно-таки знакомой. Ну конечно, это же примитивный компас! Вот и деревяшка не плавает свободно по горшку, а притулилась к стенке, указывая, видимо, направление на север. Север? Я определился по солнцу — север должен быть практически в противоположной стороне! Оттолкнув поплавок от стенки, убедился, что тот снова вернулся в исходное положение. Значит, он указывает на меня? Что за чертовщина! Я повернулся на сто восемьдесят градусов, оказавшись с другой стороны горшка. Поплавок за мной не последовал. Зато, подняв глаза, я понял, куда тот указывает. Конечно же, на камень! То есть он является источником магнитного поля? Пройдясь по периметру полянки с горшком в руках, убедился, что поплавок точно перемещается в направлении камня. Но какой же мощности должно быть магнитное поле, чтобы конкурировать с земным на расстоянии в десятки километров от источника? Ведь Цадок начал поиск из Мюнхена, а до него больше пятнадцати километров! И почему тогда моя железная лопата не притянулась к камню? Хотя тут я вспомнил — во время работы мне все время казалось, что лопату как будто кто-то придерживает, но я был поглощен своим занятием и не обратил внимания. Да и ближе двадцати метров я ее к камню не подносил.

Поставив горшок, я отправился за валявшейся на краю поляны лопатой, чтобы окончательно удостовериться в своей догадке. Взяв ее в руки, стал приближаться к камню. Уже в десятке метров от него лопата ощутимо потянулась в его направлении, а когда осталось несколько шагов, просто вырвалась у меня из рук и намертво прилипла к камню, нелепо торча над его краем своим деревянным черенком. Ну и дела! А ведь из железа у лопаты состоит только небольшая часть совка, грамм сто, не больше!

Попытка оторвать инструмент от поверхности камня привела лишь к тому, что у меня в руках осталась только ее рукоятка. М-да, и что это за заклинание такое, которое приводит к созданию сверхмощного магнитного источника? Не припомню что-то в Каббале упоминаний о магнетизме. Там все больше про духовные миры. Почему-то мне кажется, что тут гораздо больше физики, чем мистики. Тем более что во всю эту каббалистическую чушь я никогда не верил. А камень-то явно не прост!

Цадок с каким-то суеверным ужасом, переходящим в восхищение, наблюдал за моими манипуляциями. Когда я, выбросив огрызок лопаты, подошел к нему, тот, стоя чуть ли не по стойке «смирно», отрапортовал:

— Я готов двигаться в путь, мой господин!

Ого, уже «мой господин»? Торговец, видать, только укрепился в своих заблуждениях. Но ничего, это даже к лучшему — будет беспрекословно выполнять мои распоряжения.

— Кто еще, кроме тебя, знает обо мне?

— Никто, мой господин! Я никого не посвящал в свои планы.

— И очень хорошо! А твои спутники?

— Они ничего не знают. Это преданные мне люди, мой господин!

— Так вот, постарайся, чтобы никто и не узнал. Это нам ни к чему. И перестань называть меня «мой господин»! Это вызовет непонимание у окружающих.

— Слушаюсь, мой… — Цадок с трудом оборвал себя на полуслове. Пожирая меня глазами религиозного фанатика, спросил: — Но как же мне тебя называть, защитник? И когда ты откроешься народу?

Тьфу ты! Горбатого могила исправит! Решив прекратить бесполезные пререкания по этому вопросу, я рявкнул:

— Когда надо будет, я тебе сообщу! Не забывай, что сначала мы должны разобраться в том, что ты натворил! А пока будем делать вид, что я твой товарищ по бизне… то есть по торговле. А называть будешь по имени. Меня зовут э… — Тут я немного запнулся. Имя Артур не очень подходит для еврейского торговца. Ну, пусть будет, скажем…

— Меня зовут Ариэль. Все понял?

Торговец торопливо закивал. То, что я назвался именем одного из ангелов, еще больше добавило ему уверенности в его фантазиях. Я же задумался о том, стоит ли зайти в деревню попрощаться или не надо? Вещей у меня там, естественно, никаких нет, лопату я сломал, так что вернуть ее кузнецу не получится. Попробуй оторви ее железный совок от магнитной глыбы! Ничего, будем считать, что я ее взял в счет платы за педальный привод для точильного камня. И, можно сказать, продешевил: привод сэкономит кузнецу столько человеко-часов, что потеря лопаты окупится уже через пару недель. Так что ничего меня не держит. С другой стороны, нехорошо, я все-таки несколько привязался за прошедшее время к окружавшим меня людям. Особенно к Гертруде, да… Только что я им скажу? Нет, лучше уйти по-английски, не прощаясь!

Мы вышли из леса и направились к повозке. Гарцевавшие в нетерпении около нее охранники, завидев красочную, после произошедших событий, физиономию своего босса, потянулись к топорам. Но Цадок еще издали замахал руками:

— Все в порядке! Было случайное недоразумение! Этот человек — мой друг!

Обратился он к ним на языке, очень похожем на тот, на котором говорили в деревне, но все же несколько отличавшемся. Прообраз будущего языка идиш? Наверное. По крайней мере, после ускоренного «курса» старонемецкого, полученного мной за проведенное здесь время, проблем с пониманием не возникло.

Мы взобрались на повозку и отправились в путь.

Славный град Мюнхен встретил нас запертыми воротами — мы слишком долго тащились по узким бугристым трактам, и солнце уже заходило. Осенний день короток, однако. Пришлось останавливаться на ночлег в придорожном трактире, специально существовавшем для приема таких вот припозднившихся гостей. Он располагался возле городских стен среди немногочисленных пока еще торговых домов и жилищ черни, не вместившихся в ограниченное укреплениями пространство. Немногочисленных — потому что Мюнхен город молодой и стены были построены относительно недавно с запасом. Так что большая часть горожан и более удачливых, чем мы, путешественников проводила ночь в безопасности, внутри стен. Не то чтобы здесь постоянно шалили разбойники — по дороге мы, например, проехали абсолютно спокойно, но, видимо, случалось. Потому и ворота города запирались с последними лучами солнца.

По дороге мы с Цадоком разговаривали мало, сохраняя конспирацию. Беседа вращалась в основном вокруг его деловых интересов. Как оказалось, он был ведущим импортером шелка и других тканей в Мюнхене, занимался также и торговлей ювелирными изделиями. Впрочем, по его словам, постепенно отходил от дел, возложив основные заботы по ведению бизнеса на своего старшего сына. И так вялотекущий разговор то и дело прерывался, когда повозка останавливалась на преграждавших дорогу через каждые пять-шесть километров КПП — у перекрывавшего движение бревна стояли несколько вооруженных стражников. Я даже подумал было сначала, что в стране военное положение, но быстро выяснилось, что любой мало-мальски значимый феодал, по чьей территории проходил участок дороги, считал своим неотъемлемым правом брать плату за проезд. А особо везучие, на землях которых располагался также мост через реку, отдельно брали и за переправу. То есть путешествовать в эти времена оказалось довольно накладным занятием. Правда, дорожный налог взимали исключительно с верховых и повозок, так что пешком можно было гулять безвозбранно. Чем и пользовались массы паломников и бедняков, передвигавшихся на своих двоих. А я-то еще считал, что платные трассы — изобретение нашего просвещенного века!