– Послушай, сынок, – Луч положил руку на плечо молодого, – не нужно тебе в Зону. Если ты в Питере дорогу перешёл толстосуму какому, то и до братишки твоего давно «чёрные плащи» добрались или «синие костюмы», смотря кого наймут. И если не Зона сожрёт тебя, то контрактники точняк достанут, как слушок пройдёт, что ты Косого ищешь. Много ума не надо, чтоб в тебе братца его признать, слишком часто хвалился он тобой у костров. Жаль тебя, но пропадёшь ты там и друга Серёгу сгубишь. Подумай. Жизнь – она в реале одна.

Влад убрал руку старшего со своего плеча и нахмурился. Покачал головой, вскочил и, живо спустившись вниз по канату, побрёл кусты пинать ботинками, видимо, искал пустые магазины «орлов». Серёга тотчас же последовал вниз, с корешем за компанию. Луч проводил их печальным взглядом. «Пусть пацан подумает, вдруг озарится, что житуха реальная, не нарисованная…»

Отведя взгляд от парочки молодых, Луч огляделся по сторонам… и вдруг заметил прямо под ногами нечто достойное внимания.

Небольшая дырка в корпусе открыла интересное зрелище. Сталкер ухмыльнулся и полез внутрь гиганта авиации через другую дыру, бо́льшую, метрах в двух ближе к носу фюзеляжа.

Выглядела утроба самолёта своего рода пещерой. Многочисленные отверстия пропускали тонкие лучи света. Воняло по-страшному, аж глаза защипало. Снорки – нечистоплотные твари, жрут и гадят там, где спят. Но к любым запахам любой ветеран Зоны приучается относиться спокойно, и со временем на них просто внимание не растрачивается зря.

По широкой «бороде» свисающей проводки Луч спустился на внушительное нагромождение зелёных армейских ящиков. При падении весь груз сорвало с креплений и запрессовало в носовой части. Остальное пространство внутри корпуса пустовало и представляло собой натуральную свалку. Груды костей и фекалий, наваленных между редкими плетёными гнёздами снорков. Однако носовая часть теперь являлась военным складом, пусть и в свалочном стиле. Луч бросился откупоривать все ящики подряд. Времени оставалось немного…

Хотя вёз транспортник профессионалов, здесь и намёка не было на профессиональное оружие. Вояки-то азиатские, они не качеством, а количеством берут. Вспомнился древний анекдот о том, как столкнулись америкосная и китайская подлодки. Ну, там, где при столкновении погибло с америкосной стороны восемь офицеров, а с китайской – три тысячи гребцов… Видал Луч в Зоне тех самых «профи», некоторых выживших с этого «Руслана», что не превратились в снорков. Скорей всего ими становились те, кто в хвосте шеренги топал… Вьеты – вьетами, но разжился сталкер на два «калаша пластилиновых», две «беретты» девятимиллиметровые и добрую дюжину магазинов к ним. В рюкзак закинул шесть эргэдэшек и парочку на пояс пристроил.

В одном здоровенном ящике с амуницией среди прочего барахла обнаружился… настоящий катана-кен! Меч был явно не во Вьетнаме сработан, а если и в «хошиминии», то истинным, талантливым мастером. От одного взгляда на этот шедевр оружейного искусства перехватывало дыхание… В Зоне от него пользы чуть, там «шедевры» лучевого, огнестрельного, огнемётного оружия куда больше ценятся, но с этим идеальным образцом оружия холодного просто невозможно добровольно расстаться. Пока, во всяком случае… Хоть и мешать немного будет, но выбросить ТАКОЙ меч, взяв его хоть раз в руки, грешно… Желание буквально захлестнуло сталкера, и он поддался ему. Примостил добычу, просунув с левой стороны под пояс, на манер не то шпаги, не то сабли.

В этом же большом ящике под парадной военной формой обнаружился запакованный «Булат». Луч вытащил здоровенный, ещё заводской пак бронекостюма. Блин! Переодеться некогда, тащить с собой тяжело, а бросить – жаба давит! Переделывать его долго под сталкерскую бытовуху, а НАДО. Потому как старая броня, по случаю перехваченная уже после преодоления Забора, у обитателей внешнего кольца Предзонья, своё давно отжила. Пак нести придётся. Пока дадут спокойно идти…

Нужда тащить всё на себе неожиданно отпала. Из-под очередного сдвинутого ящика показался край… десантной платформы?! Вот это удача!!! Платформа стояла как бы стоймя, на торце. Сталкер, боясь спугнуть удачу, ВДРУГ МИРАЖ, принялся энергично раскидывать ящики. Вот оно, вот – появилась широкая резина колеса, зафиксированная колодками и ремнями платформы!

– Здра-а-авствуй, дружок, – Луч расплылся в широченной улыбке, – давай подумаем, как тебя освободить…

Перекидать предстояло несколько десятков ящиков. Ничего, аврал того стоит! Только бы успеть.

И только бы заработала машинка, не спеклась после катастрофы…

– За дело! – скомандовал он сам себе.

Снаружи пацаны занимались всё тем же увлекательным в кавычках делом – пинали кусты, попутно глазея на обглоданные кости снорков и тушки дохлых курей. Громкий рёв заставил их дёрнуться от страха и инстинктивно схватиться за винтовки. Из корпуса «Руслана», через пролом в брюхе, окутанный облаком пыли, вылетел старый добрый «рамочник», оригинальная конструкция открытого типа. На турели красовался тоже старый, как мир, РП-740. А что ещё ожидать от вьетнамского «спецназа»? Вьеты нынче уже далеко не такие суровые вояки, какими были их прадедушки, гонявшие по джунглям лягушатников с америкосами и в хвост и в гриву. Мирный период расслабляет.

– В-вашу душу!.. Ребят, вы как бомжары, пустую тару собираете! Харэ хернёй страдать, двигайте сюда!!!

Луч сидел за куцым рулём «как бы джипа» и орал. По характерному грохоту было ясно, что глушитель оторван под корень. Ребята стремглав поспешили занять места. Влад устроился рядом с Лучом на правом сиденье баггиобразного транспортёра и всю оставшуюся дорогу молчал, думу свою невесёлую думал. Серёга же встал сзади за эрпэшку, пристегнулся, чтоб не выкинуло на фиг, и резвился до самого посёлка, пока не слил весь боезапас, в коробах имевшийся. Горе всему, что убежать не успело! Видимо, обиженное самолюбие не давало покоя. Сказать друганам питерским, что от курей ноги уносил, – засмеют на фиг! Хотя что они понимают в куриных?!

Тонкие струйки дыма над пологими холмами выдавали местонахождение посёлка у причала. Не исчез ещё придорожный лагерь, значит… Он же перевалочный пункт, он же бандитский притон, он же центр контрабанды, он же многое, многое, многое другое. Местечко центровое во всех смыслах. Пикник на обочине местного розлива… Расслабить «булки» можно было бы легко, однако нервы Луча, наоборот, в комок сжались. Кто там нынче правит балом? Возможно, до сих пор всё под руководящим присмотром Семёныча… «Хотя и повязать могли седого контрабандиста интербригадовцы, ежели по забывчивости старческой товарчик запретный не сныкал надёжно…»

Там же встретить можно кого-нить из рыл знакомых. Припасов – по нулям, рубликов – так же. Подкинут, может, в долг чего по дружбе старой, расскажут новые слухи зонные. «Да и сталкер сталкеру хоть и не брат, но всё же – земля круглая, и встреча скорая в Зоне не исключена. А в Черноте лучше плюс случайный, чем минус. Скоро узнаем новости, а там, глядишь, и ясней станет, что дальше-то делать!»

На военных топографических картах, выпущенных после тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, названия отселенных, неживых городов – которым после апрельского взрыва не посчастливилось оказаться в пределах зоны отчуждения Чернобыльской АЭС – полиграфистами брались в скобки. Эти жертвы «мирного атома», имеющие собственные имена, как бы по-прежнему существовали, но – условно. Вне основного течения, за пределами контекста.