– А если англичане тебя поймают и станут пытать?

– На этот случай у меня есть таблетка с отравой.

– И ты ей, конечно, воспользуешься?

– Разумеется.

Фабер посмотрел на него.

– Да, ты мог бы ей воспользоваться, но сейчас уже поздно. – Фабер внезапно опустил левую руку агенту на грудь, надавил на него всем телом, будто собирался встать с кровати и опирался. Сделал он это преднамеренно, чтобы почувствовать, где кончается грудная клетка и начинается мягкая ткань живота. Он вонзил лезвие стилета точно под ребро, направив острие в область сердца.

Глаза агента на секунду расширились. Немой крик застыл в горле. Тело забилось в конвульсиях. Фабер для верности еще на дюйм вдавил стилет вглубь. Глаза закрылись, и тело начало обмякать.

– Ты видел мое лицо, приятель, – сказал Фабер.

– Я считаю, ниточку мы потеряли, – сказал Персиваль Годлиман.

Блогс кивнул в знак согласия и добавил:

– Это моя ошибка.

Парень явно выглядит усталым, подумал Годлиман. У него такой вид уже почти год, ровно с той ночи, когда из-под обломков разрушенного при бомбардировке дома в Хокстоне вытащили обезображенное тело его жены.

– Мне не нужно, чтобы кто-то брал вину на себя, – сказал Годлиман. – Факт в том, что на Лейкестер-сквер что-то произошло в течение тех нескольких секунд, когда вы потеряли Блондина из виду.

– Ты думаешь, состоялся контакт?

– Возможно.

– Когда мы опять взяли его под наблюдение в Стоквэле, я решил, что он просто отчаялся встретиться со своим агентом в тот день, и поэтому ушел.

– Если бы все было именно так, он повторил бы «Рандеву» вчера и сегодня. – Годлиман перебирал спички на своем столе, раскладывая их в различных комбинациях – это помогало ему думать. – В доме по-прежнему никакого движения?

– Абсолютно. Он там безвылазно уже сорок восемь часов. Это моя вина, – опять повторил Блогс.

– Что ты все заладил одно и то же, как шарманка, ей-богу. Это я дал указание пока не брать его, чтобы он вывел нас на более крупную рыбу; кстати, до сих пор считаю, что такое решение было верным.

Блогс сидел неподвижно с пустым выражением лица, руки засунуты в карманы плаща.

– Если контакт состоялся, не следует тянуть с арестом Блондина. Необходимо срочно выяснить, какое у него задание.

– Но в этом случае мы теряем все шансы, что Блондин выведет нас на кого-нибудь. К тому же, он может многого и не знать.

– Тебе решать.

К этому времени Годлиман уже построил из спичек церковь. Он несколько секунд пристально смотрел на стол, затем неожиданно вытащил из кармана монету достоинством в полпенса, подбросил ее.

– Решка. Даем ему еще 24 часа.

* * *

Домовладелец был среднего возраста ирландский республиканец из Лисдунварны, графство Клэр. Он тайно надеялся, что немцы выиграют войну и освободят его родной Зеленый остров[6]от английского господства. Сейчас, хромая из-за своего артрита, мужчина шел по старому дому и собирал еженедельную ренту с жильцов, прикидывая в уме, сколько он будет иметь, если квартирная рента на рынке основательно подскочит. Домовладелец не был богатым человеком. У него только два дома – этот и поменьше, в котором жил он сам. Ирландец всегда пребывал в плохом настроении.

На втором этаже он постучал в дверь старика. Этот жилец всегда ему рад. Вероятно, рад каждому, кто заходит к нему. Старик обратился к ирландцу:

– Здравствуйте, мистер Райли, рад вас видеть, хотите чашку чая?

– Сегодня нет времени.

– Хорошо, хорошо. – Старик протянул ему деньги. – Думаю, вы уже обратили внимание на кухонное окно?

– Нет, я туда не входил.

– Там вывалилось стекло из рамы. Я закрыл его занавеской, но все равно дует.

– Кто же его разбил?

– Смешно, но оно совершенно цело. Лежит себе рядом на траве. Полагаю, просто не выдержала старая шпаклевка. Я могу вставить стекло сам, вы только дайте мне немного свежей шпаклевки.

«Вот старый дурак», – подумал домовладелец, а вслух сказал:

– А вам не приходило в голову, что вас, возможно, обокрали?

Старик, казалось, оторопел.

– Надо же, даже не подумал об этом.

– Никто не заявлял о пропажах?

– Ничего такого не слышал.

Хозяин подошел к двери.

– Хорошо, я взгляну, когда буду спускаться.

Старик проводил его в коридор.

– Не думаю, что тот новый парень у себя наверху. Уже несколько дней у него полная тишина.

Хозяин чихнул раз, затем еще.

– Он что, готовит прямо в комнате? Такой странный запах.

– Не знаю, мистер Райли.

Оба поднялись наверх.

– Если он там, то ведет себя очень тихо, – произнес старик.

– Мне наплевать, что он там варит, но ему придется прекратить. Пахнет просто жутко.

Хозяин постучал в дверь. На стук никто не ответил. Он открыл дверь запасным ключом и вошел – старик за ним.

* * *

– Так, ясно, – пробурчал полицейский сержант. – Думаю, мы имеем дело с трупом. – Он стоял в дверях, осматривая комнату. – Прикасались к чему-нибудь тут, папаша?

– Нет, нет, – ответил хозяин. – Вообще-то меня зовут мистер Райли.

Полицейский оставил его слова без внимания.

– Лежит не так долго. Я нюхал и похуже. – Он обвел взглядом старый комод, чемодан на низком столике, выцветший ковер, грязные занавески на окне, кровать в углу. Никаких следов, что в комнате шла борьба.

Он подошел к кровати. Лицо у парня спокойное, руки сложены на груди. Если бы не его молодость, вполне можно предположить сердечный приступ. Ничего не свидетельствует в пользу самоубийства – например, не валяется никаких упаковок от таблеток снотворного. Полицейский взял кожаный бумажник на комоде и заглянул в него. Там лежали удостоверение личности, продовольственные карточки, довольно толстая пачка денег. Бумаги в порядке, и деньги тоже – его не ограбили.

– Этот парень здесь всего неделю или около, – сказал хозяин. – Я почти ничего о нем не знаю. Приехал откуда-то из Северного Уэльса работать на фабрике.

– Да, – произнес сержант, – только вот что странно. Если он такой здоровый, как выглядит, тогда почему не в армии? – Он открыл чемодан на столе. – Черт побери, вот так дела…

Хозяин и старик прошли дальше в комнату.