Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже почти сплю, когда вдруг вспоминаю, что нужно взять одежду на утро. С пятницы я носила то, что взяла из поглаженного, но все это уже в стирке. Чистая одежда в спальне, куда я идти не хочу.
Я пишу Лео сообщение:
«Перед уходом принеси мне, пожалуйста, одежду из спальни и оставь на стуле в холле. Белые шорты, красное платье, джинсы, две белые футболки, две синие футболки и четыре комплекта нижнего белья. Еще белые кроссовки и голубые сандалии с золотым ободком. И носки. Спасибо».
Выключаю телефон и ложусь спать.
Глава 14
Я ПРОСЫПАЮСЬ СРЕДИ НОЧИ С КОЛОТЯЩИМСЯ СЕРДЦЕМ. Что-то разбудило меня — не знаю что. Я лежу не двигаясь, задержав дыхание, вся напрягшись, и пытаюсь сообразить. Потом до меня доходит. В комнате кто-то есть, и я инстинктивно понимаю, что это не Лео.
Лампы над диваном нет, только на столе. Мне страшно пошевелиться, страшно открыть глаза, которые мечутся под закрытыми веками. Где он? Я разве не должна услышать его дыхание, различить какое-то движение? Ничего — лишь ощущение, что кто-то на меня смотрит. Наконец, когда не двигаться и не дышать уже не остается сил, ощущение чьего-то присутствия исчезает.
Сдерживаемое дыхание со свистом вырывается из меня; судорожный вздох нарушает удушающую ночную тишину. Подождав, пока сердце успокоится, я выпрастываю ноги из-под одеяла. Я чувствую себя слишком уязвимой, чтобы вылезти из кровати, поэтому протягиваю руку к столу и включаю лампу. Слабый желтый свет не достает до углов, но я вижу, что в кабинете никого нет. Дверь слегка приоткрыта, и я не могу вспомнить, закрывала ли я ее перед сном или нет.
Я встаю с кровати и хочу уже позвать Лео, но меняю решение. Я и сама справлюсь. С колотящимся в горле сердцем я включаю свет в холле. Делаю глубокий вдох и, набравшись смелости, с напускной уверенностью прохожу по комнатам нижнего этажа и везде включаю свет. На стуле в холле навалена одежда: Лео, должно быть, принес ее, пока я спала, чтобы не делать этого утром. Я поднимаюсь наверх, проверяю его кабинет и гостевую спальню. Дверь в нашу спальню закрыта. Мягко нажимаю на ручку и открываю ее. Легкий скрип — и я задерживаю дыхание, ожидая, что Лео сейчас проснется и спросит, кто здесь. Но ничего не происходит. Заглядываю внутрь: Лео спит крепко, дыхание глубокое и ровное.
Я спускаюсь вниз и вижу ее. Белая роза, срезанная в нашем саду, лежит на подоконнике рядом с входной дверью. Я сухо улыбаюсь сама себе, удивляясь: неужели он думает, что я сдамся так просто? Несу розу в кухню, открываю мусорное ведро и выбрасываю.
Вернувшись в кабинет, я оставляю свет включенным и не прикрываю до конца дверь, чтобы не лежать в темноте. Готовлюсь к бессоннице, но вдруг обнаруживаю, что уже рассвело и Лео уехал в Бирмингем.
Утром от Евы приходит сообщение: «Кофе?» Смотрю на часы: уже девять, но сегодня можно начать работать попозже. Отправляюсь к ней; Ева открывает, одетая в белый тренировочный костюм, жуя тост с толстым слоем арахисовой пасты.
— Я сегодня пять миль пробежала, так что мне можно, — говорит она, протягивая мне свою тарелку. — И тебе можно, потому что у тебя были дерьмовые выходные. Или не дерьмовые?
Я беру тост и иду вслед за ней на кухню.
— Что касается Лео, конечно, дерьмовые. Но плюс в том, что я смогла хорошо поработать. Отвлеклась от всего, и это приятно.
— Значит, смогла находиться в доме?
— Да, но я спала внизу, в своем кабинете.
Ева отставляет тарелку, усаживается на разделочный стол и снова ее берет.
— А как все прошло с Лео?
— Мы держимся на расстоянии. Я пытаюсь понять, что происходит. У меня смешанные чувства. Кажется, надо бежать из этого дома, бежать от Лео. Но он сказал, мы должны создать новые воспоминания.
Ева смотрит на меня, склонив голову набок:
— И что ты думаешь?
— Я не уверена. Прозвучит, наверное, странно, но с тех пор, как он это сказал, я чувствую, будто должна остаться ради Нины. Я словно как-то связана с ней. Когда я вернулась домой в четверг, я прямо-таки ощутила ее присутствие. Можно сказать, видела ее в гостиной с Оливером, в кухне. И когда я думаю, что ей пришлось вынести, — тихо прибавляю я, — любые мои трудности кажутся ерундой. Может, Лео и прав. Может, единственный способ избавить дом от кошмара — это создать новые воспоминания.
— Хорошие вибрации вытесняют плохие — звучит вполне логично, — отвечает Ева. — Присядешь?
— Прости, — говорю я, осознав, что мерю шагами кухню, и выдвигаю себе стул. — Лео должен был остаться в Бирмингеме до четверга, как обычно, но решил каждый день возвращаться домой, чтобы я не оставалась ночью одна.
— Как мило с его стороны.
— Ева, а ты что бы сделала на моем месте?
— Ну, если бы я была в состоянии — а ты вроде бы справляешься, — то осталась бы на некоторое время и посмотрела, как все пойдет.
— Мне было бы гораздо легче, если бы я могла ко всем зайти и объяснить, что я не знала об убийстве до переезда. Но я думаю, это будет выглядеть странно.
— Ну, если ты этого хочешь, я могу сказать Тамсин и Мэри, а они скажут ближайшим соседям, и так далее, и не успеешь оглянуться, как все уже будут знать, — отвечает она. — Хочешь, чтобы я это сделала?
— Да, пожалуйста. Мне правда важно, чтобы люди знали, что я не бесчувственная. — Тут меня пронзает новая тревожная мысль: — Но что они подумают теперь, когда узнают, что я знаю об убийстве и спокойно продолжаю жить в доме? Даже если потом я уеду?..
— Они и так уже считают, что ты знаешь. И решили, что ты очень храбрая, вот и все. К тому же мало кто может себе позволить съехать и болтаться где-то еще в ожидании, пока дом продадут, так что это они тоже поймут. Твой коттедж сдается, ты не можешь сейчас туда вернуться. И почему тебя так заботит, что думают люди?
— Не хочу, чтобы меня сразу же начали сторониться.
Ева хохочет:
— Никто не собирается тебя сторониться!
— Так, значит, если я приглашу тебя, Тамсин и Мэри на ланч в среду перед вашей йогой, вы придете? — спрашиваю я, сама себе удивляясь, потому что на самом деле не собиралась их приглашать.
— Конечно, придем! Мы же приходили к тебе на вечеринку, помнишь?
— Хочу еще и Кару пригласить, но не уверена, что она тут бывает днем. Она, кажется, говорила, что в «Гугле» работает?
— Да, программистом. Работает целыми днями, так что ее только по выходным можно поймать.
— Значит, будем вчетвером.
Вскоре я ухожу. Ева сказала, что я могу поработать у нее, однако если я собираюсь остаться в этом доме, то должна привыкать быть одна.
— Что бы ты сделала, Нина? — бормочу я, глядя на фотографию сестры на холодильнике. — Осталась или ушла?
Ответа нет. Лишь абсолютная неподвижность пустого дома.
Я решаю не читать книгу дважды, а сразу приступить к работе. Перевод требует сосредоточенности, и теперь я должна занять мысли чем-то еще, помимо убийства.
День проходит на удивление быстро. Лео, вернувшись домой, из кожи вон лезет, чтобы извиниться и загладить вину.
— У тебя красивые волосы, — говорит он, глядя на косу, которую я заплела, чтобы волосы не мешали работать.
— Спасибо.
Лео вздыхает.
— Скажи, что мне сделать?
— Не знаю. Я даже не уверена, что это возможно. Как я могу доверять тебе, если ты скрывал от меня такую важную вещь?