«Нельзя показывать слугам, что ты чувствуешь… Настоящие леди так себя не ведут… Дорогая моя, леди не смеются в присутствии посторонних, даже в присутствии собственного мужа… Ну-ну, не надо плакать, держись, как маленький генерал».

Слишком много всего накопилось. Глаза заволокло слезами.

Она сделала шаг к Марку, сама не зная зачем. Может, хотела его ударить или толкнуть? А скорее, просто искала выход скопившемуся напряжению. Марк поймал ее за кисти рук и, отчаянно упирающуюся, притянул к себе. Порция чувствовала, что он смеется, и это лишь разожгло ее гнев.

– Негодяй! Отпусти меня!

– И все?

– Ты не должен был приходить…

– Я хотел увидеть тебя, и не собирался ждать, пока ты меня позовешь. Я знал, что ты тоже хочешь меня видеть.

Порция злобно рассмеялась. Неужели это ее пальцы так скрючены от гнева? Настоящие когти! Сила собственных эмоций ее напугала, но этот взрыв принес чудесное облегчение.

– Ты погубишь меня, – повторила она, обращаясь не только к Марку, но и к себе самой. – Я все потеряю.

А он улыбался как ни в чем не бывало.

– Каким образом? Я никому ничего не скажу, а ты?

– Разумеется, нет.

– Так в чем же дело, Порция?

Он выпустил ее руки, но лишь затем, чтобы обнять за талию и притянуть к себе еще ближе. Она чуть не закричала, а Марк нагнул голову и поцеловал ее, настойчиво, агрессивно. Задыхаясь от злости, Порция попробовала его укусить, но он только рассмеялся.

– Ах ты, негодница! – Голос Марка звучал мягко и ласково.

На его горячих губах ощущался вкус того же шампанского, которое она пила недавно. О, Марк умел целовать! Должно быть, имел обширную практику. Неудивительно, что скоро она стала ему отвечать. Может быть, именно этого она и хотела все это время?

Внезапно гнев обернулся диким желанием. Таким же яростным и неукротимым. Порция вцепилась ему в шею, ее пальцы гладили его кожу, путались в волосах. Пышные юбки мешали, но она все равно сумела прижаться к нему изо всех сил.

Его ладонь скользнула к ее груди и стиснула ее сквозь плотную ткань корсажа. Порция почти ничего не почувствовала, но тело узнало его прикосновение и захотело большего.

В этот миг, задыхаясь, она очнулась, подняла голову и прошептала:

– Нет. Прекрати.

– Прекратить? Но почему? Мы же оба этого хотим.

– Не здесь, – приходя в себя, ответила Порция. Марк огляделся и только тут заметил, что это за комната. Он недовольно сморщился.

– О Боже, да это склеп! Твоя идея?

– Не моя, Лары. Она всегда старалась угодить отцу, пока он был жив, а когда его не стало, продолжает вести себя так же.

– Когда я умру, пожалуйста, похорони меня, как викинга.

– Как это?

– Положи меня в лодку, подожги ее и пусти по морю. Я лучше буду кормить рыб, чем лежать в подобном мавзолее.

– Лорда Эллерсли похоронили в соборе Святого Павла.

– Вот именно. Я хочу, чтобы моя душа была свободна, а не заперта в каменном ящике.

Марк взял ее руку и прижал к себе, как будто боялся, что она сбежит, потом внимательно оглядел комнату, возле шкафа обнаружил вторую дверь и потянул туда Порцию. Это оказалась передняя. Там стояли стол, кресло и небольшая кушетка.

На взгляд Порции, не очень уютно, но по крайней мере здесь ничто не напоминало ей о муже.

– Ну? – спросил Марк, ожидая ее решения. Порция кивнула. Марк втянул ее в комнату и закрыл дверь. В этот момент наружная дверь отворилась, и раздался голос Лары Гиллингем:

– Порция, ты здесь?

В передней было светло из-за окна у самого потолка. Порция с ужасом уставилась в лицо Марка, а он с улыбкой провел пальцами по ее губам, очертил их по контуру и накрыл медленным, сладостным поцелуем, который уносил ее в тот чувственный мир, который он недавно перед ней открыл.

– Куда она делась? – Голос Лары прозвучал ближе. Ковер приглушал ее шаги – очевидно, она остановилась у камина. – Люди спрашивают о ней. Что я им скажу?

– Я был уверен, что она вошла сюда. Наверное, ошибся. – Безразличный голос принадлежал Арнольду Гиллингему. – Забудь, Лара. Пойдем поужинаем, а то эти свиньи все сметут.

Послышались удаляющиеся шаги.

– Надо было мне попросить Порцию, чтобы она пригласила ее величество.

– Пойдем. Даже Порция не смогла бы привести к нам королеву.

– Почему это? Уверена, что она вертит королевой как хочет. Как вертела моим отцом. Представляешь, с тех пор как он умер, она была в этой комнате всего раз или два!

На этих словах дверь захлопнулась. Марк оторвался от губ Порции, и она услышала свое прерывистое дыхание.

– Не забудь, я не разрешил тебе строить святилище в свою честь, когда я умру, – с ленивой улыбкой протянул Марк.

– Туда нечего будет поместить, – парировала она, все еще во власти пережитого страха.

– Довольно невежливо, тебе не кажется.

– Кажется!

Марк расхохотался.

– Отлично! Ты хорошая ученица.

– Это ты – хороший учитель.

Он взял в ладони ее лицо.

– Я очень хороший учитель, миледи.

Разумеется, он говорил об искусстве любви. Порция верила, что он имеет право гордиться своими умениями. В жизни он оказался ничуть не хуже юного Марка из ее одиноких фантазий. Лучше, значительно лучше. Реальный Марк Уорторн делал с ней такие вещи, которые не могли прийти в голову его воображаемому двойнику, потому что воображение Порции было неспособно их придумать.

– А теперь, – серьезным тоном продолжил Марк, – я намерен сделать то, о чем мечтал с того момента, когда вошел и увидел, как ты очаровываешь старого джентльмена. Ты собираешься меня остановить?

Порция решительно покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Не собираюсь. Это не входит в мои планы.

Марк читал вожделение на ее лице, и оно еще больше разжигало его собственное желание. Синие глаза Порции потемнели и затуманились, губы припухли от его поцелуев, щеки пылали.

Все говорило о том, что женщина в его объятиях готова к тому, чтобы он взял ее, но Марк медлил, наслаждаясь победой. Порция первая подалась вперед: привстала на цыпочки и поцеловала его влажным и жарким поцелуем. Марк застонал. Ее ладонь скользнула по батисту рубашки и высвободила ее из брюк. Она гладила его живот и грудь с такой жадностью, словно не могла насытиться.

Казалось, ее сжигает огонь.