Алик откинулся, шумно выдохнул и потянулся. Инга сглотнула слезы и положила голову ему на плечо. Втянула запах пота и парфюмерии, опустила руку на его объемистый животик, тот затрепетал, заколыхался в ответ. Рядом с ним ей всегда было спокойно, как за каменной стеной. Всегда, но не сегодня.

– Алик, что мне делать?

– С долгами? – сразу понял он.

– Да.

– Ингусь, но это же просто старая квартира, на первом этаже, да еще эта труба вечно перед носом. Может, стоит смириться и продать ее?

– Как думаешь, можно что-то сделать?

Он осторожно вытащил руку из-под ее головы, сел и сложил руки на груди.

– Я бы рад дать тебе денег, но не могу. Семья, ты же знаешь. Сашку на лето отправляем в Англию учиться, у Ленки тренировки дорогие. Жена дачу достраивает.

Инга отвернулась и подтянула коленки к животу. Все равно бы она не взяла денег. Ни у него, ни у кого-то другого.

– Ингусь, – он закашлялся. – Постучи по спине, а? Она неохотно поднялась и несколько раз от души хлопнула его пониже лопаток.

– Ну хватит, хватит. Ингусь, не дуйся. Ты же знаешь, чем смогу, тем помогу. У меня есть знакомый, отличный юрист, он мне кое-что должен, я дам тебе телефон. Возможно, он что-то подскажет.

– Смотри, что я нашла у папы с мамой дома.

Инга выбралась из постели, принесла альбом и нырнула обратно. Протянула из-под одеяла руку и щелкнула выключателем ночного светильника. Обгорелые края страниц она сразу после возвращения от тети Марты аккуратно обклеила скотчем, из пластиковой папки соорудила обложку.

– Ого! После пожара, что ли?

– Вроде того.

Алик листал страницы, посмеивался:

– Ну и фантазерка была твоя мама! И не лень ведь было все это делать.

Когда он дошел до страницы с бархатными кружочками, Инга игриво, как бы невзначай, взяла его за руку и поднесла палец к кружочку, провела им по бархату, замерла: увидит или нет?

– Странная какая-то картинка, зачем здесь эта стрелочка и кружочек? – удивился он.

Не увидел. Она поиграла его пальцем, провела еще и еще раз. Алик отмахнулся и перевернул страницу:

– Смотри, еще одна, точно такая же. Зачем?

Ничего он не видит. Неужели все-таки семейная психическая болезнь? Неожиданно для себя Инга почему-то расстроилась. Дышать стало тяжело, грудь свело спазмом, как во время приступа бронхита, только без кашля. Не надо было ему показывать.

– Будем спать? – Он захлопнул альбом.

– Алик, я тебе хочу еще кое-что показать.

– Может, завтра? Уже так хочется спать, – он зевнул.

– Сейчас. Прямо сейчас.

Она вскочила и, как была, нагишом и босиком, побежала в прихожую. По дороге чуть не споткнулась об огромную напольную вазу с сухой композицией – последнее из ее приобретений, громоздкое, но невообразимо стильное. Нащупала в сумочке конверт, ладони сразу вспотели. Показать или нет? Ноги стыли от ледяного пола, из-под входной двери тянуло сквозняком. Она поспешно вернулась, нырнула в теплое нутро постели, спрятала холодные ступни между его горячих бедер.

– Я вчера была у своей полусумасшедшей тетки. Родители прислали ей открытку.

– Ого, дорогая, наверное. Ручная работа, похоже. – Алик вертел в руках картонный прямоугольник.

– Я думаю, что мама ее сама сделала. Почитай текст. – Инга спряталась с головой под одеялом.

– «Все, что с нами происходит, уже когда-то было», – прочел он. – Что за глупость? И почему ты уверена, что эта открытка – от твоей мамы?

– Это ее почерк, я узнаю его из тысячи. И потом, видишь вот эти буковки «Н. П.» в уголке, со стразами? Они как бы слились между собой. Это монограмма, мама так вышивки подписывает. Открытка была отправлена двадцать пятого мая, – сообщила Инга из-под одеяла. – Полиция говорит, что они пропали двадцатого. Во всяком случае, в отеле и на пляже их последний раз видели именно двадцатого.

– Интересно, что они хотели этим сказать? – спросил Алик.

Инга зарылась глубже в одеяло, прижалась к мягкому телу, растаяла. Какой бы она ни была самостоятельной и уверенной в себе, как бы ни хотела быть независимой, но она отдавала себе отчет, что иногда надо почувствовать рядом мужскую силу. Спокойную, рассудительную, твердую, крепкую мужскую энергию. Побыть рядом, получить простой, логичный совет, чтобы мысли сразу пришли в порядок, чтобы стало ясно и понятно, что делать дальше. Она вертелась, пыталась устроиться поудобнее, в надежде заразиться пресловутой мужской уверенностью, но не ощущала ничего, кроме духоты. Что за дурацкий сегодня вечер, что-то все время ускользает, что-то идет не так. В самом деле, что полезного можно извлечь из этой открытки? Ехать во Францию? Что она сможет, без денег, без связей, без полномочий? Да и французский она знает плохо. Может быть, что-то можно разузнать здесь?

– Алик, ты чего молчишь? – Она высунулась из-под одеяла.

Он сидел, закрыв глаза, сжимал в ладони открытку и тихо кивал, будто бы в такт своим мыслям. Инга на мгновение замерла, но тут же не выдержала и затормошила его:

– Алик! Алик! Ты что-нибудь видел?

– А, что? Сорри, я что-то задремал.

– Ты же не спал, ты кивал головой.

– Говорю же тебе, задремал. Устал сегодня на работе. Давай спать, а? Может, утром какая полезная мысль в голову придет.

– Что тебе снилось? Расскажи мне.

– Я не помню, какой-то дурацкий сон.

– Вспомни, ну, пожалуйста!

– Елки-моталки, ну неужели нельзя просто поспать?

Инга вскочила, стянула с него одеяло, завернулась в него.

– Ну как ты не понимаешь! У меня родители пропали, может, эта открытка – единственный шанс их найти?

– А при чем здесь мой сон? – удивился он, прикрываясь подушкой. – Верни одеяло, холодно же!

– При том! При том, что ты мне ни капельки не сочувствуешь! Я все жду-жду, что ты меня поймешь, что ты меня поддержишь, а ты… ты только и думаешь о том, как бы выспаться! – Она топнула босой ногой.

– Иди сюда. – Он встал, сгреб ее в охапку и увлек обратно в постель вместе с одеялом.

– Ингусь, ты же взрослая женщина. Они погибли, надо смириться. Пошли купаться и утонули. Понимаешь? Ну не льсти себе глупыми надеждами. Ерунда эта открытка. Может, они там во Франции письма из ящиков раз в пять дней вынимают. Или оно завалилось куда-нибудь почтальону под стол.

– Алик, расскажи мне свой сон, – прошептала она. – Ну, пожалуйста!

Он закашлялся. Привстал, но приступ кашля никак не унимался. Инга похлопала его по спине.

– Тебе нужно бросать курить.

– Тебя забыл спросить, – ворчливо пробормотал он, с хрипом вдохнул и улегся обратно. – Все, я выключаю свет. Поговорим завтра.