– Может быть, и увидимся, – согласился он и направился в сторону двери.

– Подождите, пожалуйста, – догнала она его.

– Да?

– А почему вы стали полицейским?

– Не знаю, – пожал он плечами, – скорее всего, захотелось сделать мир чище.

– Понимаю…

– До свидания, милая девушка Рая.

– До свидания, ореховые глазки. – Она снова стала смешливой и озорной, но в глубине ее серых глаз промелькнул лучик грусти.

Прошло четыре дня. Одна за другой, как наконечники стрел в бою, ломались версии, выдвигаемые следствием. Наполеонов решил снова поговорить с безутешным женихом.

Вадим Кустодеев охотно согласился встретиться и сразу же спросил:

– Что-нибудь нашли?

– Увы, – отозвался следователь.

– Что, ни одной зацепки?

– Пока нет. Поговорили с бывшим женихом Аллы и с парнем, с которым она встречалась перед вами.

– И что?

– Пусто. У обоих алиби и нет мотивов.

Плечи Вадима опустились, и он уставился в одну точку.

– Вы знали, что Алла продолжала общаться со своим бывшим парнем, когда уже встречалась с вами? – спросил Наполеонов.

– Нет, тогда не знал. Я верил Алле.

– Когда же узнали?

– Вчера…

– От кого?

– От Саши.

– От Плетнева?!

Вадим кивнул.

– А откуда это известно Плетневу?

– Ему Настя сказала, Светлова. Аллы больше нет, и беречь секреты подруги стало необязательно, – грустно улыбнулся Вадим.

– Почему она сказала об этом Плетневу?

– Не знаю, – пожал плечами Вадим, – но кажется, они сблизились.

– Вот как?

– Что удивительного в том, что люди понравились друг другу и стали встречаться?

– Ничего, – согласился Наполеонов.

– А этот парень, с которым Алла встречалась, он сожалеет?

– Не думаю, – вздохнул Наполеонов.

– Как это?

– Эгоист он махровый, не знаю, почему ваша Алла не разглядела этого сразу.

– А вы уверены, что он не мог…

– У него есть девушка пообеспеченнее Аллы, и потом, весь день он был на глазах двух свидетелей.

– Понятно, – уныло произнес Вадим.

– Я звонил в больницу, ваша несостоявшаяся теща все еще в тяжелом состоянии.

– Я знаю, – вздохнул Кустодеев, – я ходил к ней, но при виде меня она так зарыдала, что ей стало хуже, и врач попросил меня не приходить.

Наполеонов понимающе кивнул.

– Я уже всю голову сломал, думая о том, кто осмелился убить Аллу.

– И никаких идей?

– Никаких. У Аллы не было врагов. У меня, собственно, тоже.

– Скажите, Вадим, вы не знаете, почему рядом с вашей невестой лежала алая роза?

– Выронила, наверное, когда падала.

– А что, у Аллы была такая роза в руках?

– Вообще-то нет, – задумчиво произнес Кустодеев, – но может, кто-то подарил ей ее.

– Мне не хотелось бы устраивать переполох среди ваших родственников и знакомых, не можете ли вы сами попытаться узнать, кто ей подарил эту розу и зачем? Все-таки невесте полагается белая роза…

– Хорошо, – кивнул Вадим, – я постараюсь разузнать и позвоню вам.

Спустя два дня Кустодеев позвонил следователю и заявил, что опросил всех, кто был на свадьбе, и никто ни одной минуты не видел Аллу с алой розой в руках. Настя уверенно заявила, что, когда Алла пошла в дамскую комнату, в ее руках не было никаких цветов.

Вечером Наполеонов сокрушенно пожаловался Мирославе, что впал в маразм.

– И какие признаки? – спросила она.

– Мне не дает покоя алая роза, найденная рядом с телом.

– На свадьбе бывает много цветов.

– Да, но никто не видел Полетову с алой розой в руках.

– Бывает, что и более существенные детали ускользают из поля зрения свидетелей.

– Бывает, – согласился он.

– Шура, а может, это не маразм, а интуиция?

– То есть?

– Возможно, алая роза – это знак, который оставил убийца.

– Что она может означать?

– Вообще-то алая роза обозначает любовь…

– Страстную любовь и восхищение, – заметил Морис, – ее называют «персидским вестником любви».

– Почему персидским?

Морис пожал плечами:

– Так называют ее на языке цветов.

– А у Николая Гумилева есть стихотворение «Две розы», и там так:

– И что?

– Обрати внимание на слово «земли».

– Ты хочешь сказать, что ее кто-то приговорил заранее?

– Откуда же мне знать?

– Час от часу не легче! Мы опять возвращаемся к тому, что убийство Полетовой совершил отвергнутый жених или любовник. Но у обоих алиби!

– Может, был еще кто-то?

– Вряд ли. Об этом точно знала бы ее близкая подруга.

– Всякое бывает. Вспомнила, в романсе двадцатых годов прошлого века есть слова: «Другая же алая, алая, Была как мечта небывалая».

– Ты решила свести меня с ума?! – воскликнул Наполеонов.

– Нет, просто, может быть, у Аллы был какой-то поклонник, который тайно мечтал о ней, надеялся со временем получить взаимность, а свадьба поставила точку на его надеждах. Поняв, что его «небывалой мечте» не сбыться, он решается на убийство.

– Выходит, мне искать психа?

– Не знаю, Шура. Ты хотел версии.

– А получил совещание в палате номер 6.

Расстроенный Наполеонов заявил, что он немедленно отправляется домой, чтобы под присмотром мамы обрести душевное равновесие и восстановить силы для дальнейшей работы над делом.

Волгина не стала его удерживать, сказала только, что на воскресенье они приглашены в гости к тете Виктории. Шура пообещал не забыть.

До воскресенья не произошло ничего необычного – ни хорошего, ни плохого. Наполеонов благополучно проводил вечера дома.

Его мама Софья Марковна Наполеонова была рада, что сын хоть ненадолго оказался под ее крылышком. Чаще всего он пропадал либо на работе, либо у подруги детства Мирославы Волгиной.