отсутствует лень, если избегают смерти и далеки от печали — между правителем и его слугами не бывает расхождений. Разве тогда найдется какое-нибудь поручение, с которым низшие не смогли бы справиться? В этом случае правитель, начиная какое-нибудь дело, всегда будет успешлив, а низшие смогут выполнять возложенные на них обязанности, и это создаст [им всем] прекрасную славу, которая сохранится на долгие годы.

Ныне два сановника бережливы и сумели добиться достатка в расходах. Поскольку они добились достатка в расходах, их род пользуется защитой[327]. Два других сановника расточительны, а расточительность показывает, что они не помогают нуждающимся. Поскольку есть нуждающиеся, которым они не помогают, к ним непременно придет печаль. Поступая так, они делают все, чтобы стать еще богаче, а ведь если слуга расточителен, его не терпят во владении, поэтому они идут по пути к собственной гибели”.

Ван спросил: “Когда [они погибнут]?” Кан-гун ответил: “Дунмынь занимает по сравнению с Шусунем[328] более низкое положение, но он более расточителен, поэтому не сможет прослужить двум правителям. Шусунь занимает по сравнению с Цзи и Мэном[329] более низкое положение, но он также слишком расточителен, поэтому не сможет прослужить трем правителям. Если они рано умрут сами — это еще полбеды[330], но если они будут творить зло еще много лет, то и род их неизбежно погибнет”.

На шестнадцатом году [правления Дин-вана] (591 г. до н. э.) умер луский правитель Сюаиь-гун. Еще не прибыл гонец сообщить о его смерти, как явился представитель рода Дунмынь сообщить о происшедшей в Лу смуте и бегстве Цзы-цзя в Ци[331]. На одиннадцатом году правления Цзянь-вана[332] (575 г. до н. э.) луский Шусунь Сюань-бо[333] за два года до смерти Чэн-гуна[334] также бежал в Ци.

[23]

На восьмом году правления Цзянь-вана (578 г. до н. э.) луский правитель Чэн-гун хотел явиться к его двору, поэтому предварительно послал Шусунь Цяо-жу, чтобы установить доужественные отношения и уведомить о намеченном приезде. [Прибывший Шусунь Цяо-жу] встретился с Вансунь Юэ[335] и имел с ним беседу.

Вансунь Юэ доложил ваиу: “Приезд луского Шусуня несомненно связан с особыми целями, иначе почему подарки, которые он привез, чтобы поднести вам, так скудны, а речи так заискивающи; по-видимому, он сам просил послать его к вашему двору. Если он сам просил послать его сюда, значит, несомненно, хочет получить от вас подарки. Лица, стоящие у кормила власти в Лу, добиваются только личной власти, поэтому [вначале] они были недовольны его просьбой и [только] в дальнейшем послали его. К тому же у Шусуня лицо с квадратным лбом и узким подбородком, [а люди с такой физиономией] легко обижают других. Не одаривайте его, ван, подарками! Если к нам станут приезжать алчные и жестокие, а мы будем удовлетворять их желания, значит, мы будем награждать злых, да к тому же у нас не хватит для этого богатств[336]. Именно поэтому в древности совершенномудрые [всегда] обсуждали вопрос, жаловать или не жаловать подарки, они обсуждали также, следует ли проявлять радость или гнев [в отношении прибывшего лица], отобрать у него что-нибудь или что-нибудь ему вручить. И руководствовались они не великодушием или милостью, не гневом или суровостью, а только добродетелями [прибывшего]”.

Ван, ответив: “Убедительно!”, послал гонца разузнать все частным образом в Лу, и оказалось, что Шусунь сам просил послать его ко двору дома Чжоу. После этого ван не стал одаривать Шусуня подарками и принял его по правилам, предусмотренным для обычного посла.

Когда прибыл правитель Лу, его помощником был Чжунсунь Ме[337]. Вансунь Юэ имел с последним беседу и оказалось, что Чжунсунь Ме любит скромность; Вансунь Юэ доложил об этом вану, и ван щедро одарил Чжунсунь Ме.

[24][338]

После победы над владением Чу при Янь[339], владение Цзинь послало Ци Чжи[340] доложить о происшедшем счастливом событии дому Чжоу. Еще до представления доклада Ван Шу, носивший титул Цзянь-гун[341], устроил в честь Ци Чжи угощение, на котором они обменялись богатыми подарками в знак дружбы, пили вино, весело разговаривали и остались довольны друг другом.

На следующий день Ван Шу-цзы хвалил [Ци Чжи] при дворе, а Ци Чжи встретился с шаоским Хуань-гуном[342] и имел с ним беседу.

Шаоский Хуань-гун сказал даньскому Сян-гуну[343]: “Ван Шу-цзы хвалит Вэнь-цзи и считает, что он обязательно станет помощником правителя владения Цзинь, а став помощником правителя владения Цзинь, несомненно привлечет на свою сторону многих чжухоу. Поэтому Ван Шу-цзы уговаривает сановников непременно заранее убедить правителя Цзинь назначить Вэнь-цзи своим помощником, что позволит нам иметь [в Цзинь] своего единомышленника.

Прибывший ныне высокий гость встретился со мной. Он, считая, что победа Цзинь по сути дела объясняется его планами, говорит: “Без меня владение Цзинь не вступило бы в сражение. Имелось пять причин, способствующих поражению Чу, но Цзинь не знало, что это можно использовать, и лишь я заставил воспользоваться ими. Первая причина: [Чу] нарушило договор о дружбе, заключенный с нами при посредничестве владения Сун[344]; вторая причина: обладая малыми добродетелями, [правитель Чу] подкупил чжухоу, подарив ему земли[345]; третья причина: [правитель Чу] отказался от зрелого, способного сановника и использовал молодого и неопытного[346]; четвертая причина: [правитель Чу] назначил сановника, но не использовал его советов[347]; пятая причина: войска исцев[348] и [войска] владения Чжэн последовали за правителем Чу, но каждое стояло на отдельной позиции и они не составляли единого целого.

Вина [за войну] лежала не на владении Цзинь[349], что позволило Цзинь завоевать симпатии народа и командующих, стоявших во главе четырех армий[350], а поэтому сила войск была велика. Поскольку войска использовались правильно, чжухоу примкнули к Цзинь. Все это создало [для Цзинь] пять условий для победы. Первое условие: имелись оправдания [войны][351]; второе условие: Цзинь завоевало симпатии народа; третье условие: командующие войсками упорно сопротивлялись; четвертое условие: войска были правильно построены; пятое условие: чжухоу дружественно относились [к Цзинь].

Для победы достаточно и одного условия, того же, кто, обладая пятью условиями для победы, избегает нападать на врага, у которого пять причин для поражения, нельзя считать за человека. Необходимо было вступить в сражение, но Луань и Фань не хотели боя, поэтому я принудил их к нему[352]. Таким образом, сражение и победа произошли [исключительно] из-за меня. К тому же в сражении, для