class="p1">В этот раз мужчина его отчётливо услышал, но подумал, что просто послышалось. Когда лампочка совсем погасла и ему показалось, что его кто-то трогает — чуть не свело пожилого человека с ума, и он, не помня себя от страха и позабыв, что ноги еле ходят, пулей устремился к дивану.

Охота началась.

Нечто глубоко заблуждалось, что старик справился с паразитом внутри себя. Как бы сильно мужчина не боролся с бактерией, победить ее он был бессилен. Болезнь медленно, но верно пожирала нервные окончания, тем самым почти его обездвижила.

После того как он решил взять несчастного котенка к себе домой, он больше не смог выйти на улицу и тем самым был заперт в четырех стенах. Все запасы давно были съедены и последнее время питался только водой. Выглядел старик не лучшим образом словно живой мертвец. Кожа повисла, кости выпирали, цвет лица был бледно-серого цвета.

Каждое утро было пыткой для Николая Петровича, когда тот пытался поднять свое бренное тело с постели. Для начала ему приходилось раскачать себя, чтобы просто сесть на постели, к тому времени он весь покрывался потом, и сил для окончания поднятия у него оставалось немного. Стерев пот со лба, и взяв пятиминутную отдышку, после чего, стиснул зубы и, сжав оставшуюся волю в кулак, со скрипом в душе встал на негнущиеся ноги. И потепал медленным, неуверенным шагом на кухню за глотком воды, покачиваясь из стороны в сторону, боясь, споткнутся за свои же ноги и растелиться на полу.

А по ночам дрожал от страха под одеялом, не пытаясь делать каких-то попыток встать. Он чувствовал, что в квартире кто-то есть, кроме него. Он слышал чье-то шипение и скрип ножек по старым половицам.

"Как же хочется, чтобы “все это” поскорее закончилось и как-то разрешилось". Изо дня в день он проговаривал эту фразу про себя, но никто не приходил к нему. Спасения неоткуда было ждать и надежда совсем угасла без какого либо шанса.

Нечто злило, что старик ходит по его собственности днём, но ничего поделать с этим не могло, выходить при свете не рисковало. А вот то, что старик по ночам трясется в постели под куском какой-то тряпки действительно забавляло сущность и лишь поэтому не трогало, забывая о своей дневной злости. Смотря на это дрожание на диване, у существа поднималось настроение и оно не могло удержаться от смеха, а мужчина принимал за шипение. Перестановка у Нечто проходила намного веселее, чем раньше.

На продавленном диване лежал пожилой мужчина и смотрел в потолок. Жить с мыслью о том, что тебе остался день, максимум два, что может быть хуже? Существовать в мире, где мысль о спасении погашена насовсем и надежды больше неоткуда ждать, а особенно, когда ты превратился в параноика и прикован к постели как овощ. Знать, что ты уже ни черта не можешь сделать… Кроме как лежать и думать о смерти как о чуде. Это разве жизнь!?

Николай Петрович устремил взгляд за окно — там уже окончательно стемнело. Включились уличные фонари, которые с трудом разгоняли сгущающуюся мглу. Старик был благодарен им за это. Они оттягивали тот момент, когда его комната окончательно погрузится во тьму, когда вновь выйдут наружу все потаенные кошмары.

Сегодня мужчина не прятался под одеялом как обычно, дрожа от страха, а наоборот превратился во все внимание, желая поближе познакомиться с тем, кто будоражил его сознание все это время.

Утром старик не стал тратить силы на поднятие себя с дивана, а приберечь их на ночную схватку с Нечто. Он был полон решимости — будь, что будет.

Нечто очень удивило, что сегодня не было слышно скрипа пружин старого дивана и шаркающих ног по полу. Сущность посетило незнакомое чувство — беспокойство. Но выйти раньше темноты оно не могло. Металось в своей каморке не находя себе места. Существу было сложно признаваться даже самому себе, что к человеку оно привыкло, прикипело и что без этого создания ему будет невыносимо скучно.

Наконец оно дождалось нужного момента из под двери не было видно никакого света, значит можно выходить из укрытия и посмотреть, что же случилось с человеком.

Когда Нечто наклонилось над стариком, чтобы своими щупальцами проверить его состояние и убедится в его смерти или опровергнуть ее. Николай Петрович сначала увидел какое-то мерцание, а потом почувствовал как к нему прикоснулось что-то липкое и скользкое и у него вырвался последний панический крик полный ужаса, который услышал весь подъезд.

Соседи пытались достучаться до Николая Петровича и узнать, что у него случилось, не добившись ответа они вызвали сотрудников.

Несколько дней спустя дверь вскрыли. Когда увидели баррикаду у стены из мебели, решили, что на старости лет мужчина сошел с ума, не придав никакого значения данному виду деятельности. Нашли старика в своей постели. Вид у него был такой: глаза были навыкате, в них хорошо читался ужас. Рот был открыт в крике, щеки впали, оголяя скулы. Выглядело все так будто здесь снимали кино ужасов и забыли забрать с собой экспонат.

Родственников Николая Петровича не пришлось долго искать. Его сын Гоша как только узнал, что отец умер тут же объявился. Он был единственным ребенком в семье и потому единственным наследником. Нанял таджиков, чтобы те сделали минимальный ремонт в квартире старика. И как только прошло полгода старательно пытался продать жилплощадь подороже. Кто покупал, отказывались от нее через пару дней. Так как деньги нужны были ему срочно, начал сбавлять стоимость, но продать квартиру так и не мог очень долгое время. Слушок ходил про эту квартиру, что в ней собралась вся преисподняя ада и никто не хотел ее покупать, все боялись, что слухи ходят правдивые. И лишь спустя два года слухи поутихли и ему всё-таки удалось продать квартиру молодой семье, приехавшей из другого региона за минимальную цену. Гошу это совсем не удовлетворяло, но это были хоть какие-то деньги и квартира уже не висела на нем мертвым грузом и уже от того он был счастлив. Забрал деньги, купил билет на первый попавшийся рейс самолета, а после инсценировал свою смерть и сделал новый паспорт. Он настолько устал от этой квартиры, что ещё одного возврата не пережил бы.

Въехав в квартиру, семья начала потихоньку обживаться. Первое время их ничего не смущало и не беспокоило и они не могли нарадоваться приобретенному жилью за столь символическую цену. Они считали это подарком судьбы. И считали бы до сих пор, если бы не