Исида — одна из главных богинь Древнего Египта, покровительница материнства, плодородия, жизни и здоровья.

— Теперь ты знаешь, как живут «люди болот».

Тия смутилась и ничего не ответила. Она исподволь разглядывала своего спутника. У него была легкая, пружинящая походка и осанка не задавленного жизнью крестьянина, а молодого вождя. Девушка невольно вспомнила легенду о Горе[4], который воспитывался на болотах, в то время как его мать странствовала по миру, разыскивая сундук с телом супруга. Гор покинул свое убежище, когда стал мужчиной, а до той поры никто не догадывался о его божественном происхождении.

Юноша привел Тию в маленький дворик, в углу которого были свалены мешки, кувшины и какие-то примитивные орудия труда, и пригласил в свой дом, по сравнению с которым любая хозяйственная постройка во дворе писца Анхора казалась дворцом.

Тия ожидала увидеть отца юноши, но в хижине было пусто.

— Отец ушел резать папирус, — сказал Тамит. — Он вернется к вечеру.

Юноша усадил девушку на охапку соломы и принес молока. Тия взяла старую глиняную чашку и пригубила. Молоко оказалось прохладным и очень вкусным.

— Ты отвезешь меня на лодке?

— Да.

— Ты хотел показать мне, как вы живете, — помолчав, напомнила Тия.

— Не только. Я хочу подарить тебе одну вещь.

Тамит вышел из хижины, вернулся со свертком в руках и присел на корточки. Его янтарные глаза смотрели задумчиво и серьезно, а сам он имел таинственный, вдохновленный вид.

Юноша развернул ветхую тряпицу и с восхищением произнес:

— Смотри!

Девушке почудилось, будто в бедной хижине засияло маленькое солнце. Вещь была сделана руками искусного мастера, вероятнее всего, в Фивах и превосходила красотой и изяществом все украшения, какие Тие случалось носить самой и видеть на других людях.

Несколько минут Тия разглядывала пектораль, потом подмяла глаза на Тамита.

— Откуда она у тебя?

Юноша поколебался, но ответил:

— Ее нашел мой отец.

— Где?

— На берегу, в тростнике.

— Как ты думаешь, чья она?

— Не знаю. Полагаю, теперь моя. То есть твоя.

— Почему ты хочешь отдать украшение мне?

Тамит пожал плечами.

— Такие люди, как я, не носят золота. А еще мне хочется, чтобы у тебя осталась вещь, которая напоминала бы обо мне. У меня нет ничего ценного, кроме этой пекторали.

— Ты мог бы продать украшение и получить много денег, — заметила Тия.

— Зачем мне деньги? О деньгах думают богатые люди. А у таких, как мы, есть все, что нам нужно: земля, вода, воздух и солнце.

— Тогда я его возьму, — сказала Тия.

Тамит дотронулся до ладони девушки.

— Прошу, никому его не показывай! Обещаешь?

— Обещаю.

— Сохрани ожерелье как залог нашей дружбы.

Тия кивнула.

— Хорошо.

— А теперь нам пора, — с сожалением произнес Тамит.

Он подал ей руку, и Тия встала.

Неожиданно девушка поняла, что не хочет возвращаться домой. С некоторых пор семья перестала быть садом, в котором она росла как прекрасный и нежный цветок. Теперь Тие казалось, будто ее окружают невидимые колючие шипы. И все потому, что она узнала своих родных с другой, ужасающей стороны. Чего стоило непоколебимое спокойствие отца, нескрываемая радость Небет, когда пепел Харуи разлетался над Нилом!

Нарушать правила своей среды — все равно что идти по канату над пропастью: один неверный шаг — и ты навсегда исчезнешь из памяти тех, кто совсем недавно берег тебя и любил.

Наверное, Тамит был куда счастливее со своим отцом, чем она среди своих родных.

Юноша помог девушке забраться в лодку и легко оттолкнул судно от берега. Кругом простирался голубой Нил, над головой нависало необъятное небо, в центре которого победоносно сияло солнце.

Девушка долго молчала, глядя на сверкающую воду, потом призналась:

— Мне плохо дома.

— Понимаю. Но ты должна вернуться, — сказал юноша и добавил: — Я приеду к тебе.

Тия подняла глаза и встретила теплую, ободряющую улыбку.

— Правда, приедешь?

— Да.

— Мы будем встречаться... как прежде? Ты этого хочешь?

— Конечно! — пылко произнес Тамит. — Я не могу думать ни о чем другом! Мы обязательно увидимся. Если это не опасно... для тебя.

— Они ничего не заподозрят. Они думают, что я гуляю одна.

Тия сделала ударение на слове «они» и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Ты обещала научить меня читать и писать, но не успела, — напомнил Тамит.

— Обязательно научу. Отныне мы будем хитрее! Им не удастся нас выследить. Я могу обратиться за помощью к Эте. Надеюсь, она нас не выдаст, как это некогда сделал Хетес.

— Я убью этого человека, если когда-нибудь встречу, — пообещал Тамит.

Тия брезгливо поморщилась.

— Давай не будем о нем вспоминать! Лучше расскажи, как ты жил все это время.

— Хорошо, — улыбнулся Тамит. — Таким людям, как мы, Нил дает все, что хочет и может дать.

— Как вы? — медленно повторила Тия. — Думаешь, я и ты сильно отличаемся друг от друга?

Задав вопрос, девушка резко привстала в лодке, отчего та чуть покачнулась, и посмотрела юноше в глаза.

Нет, — ответил Тамит, чувствуя, как от волнения пересохло в горле, — я так не думаю. Не думаю с тех времен, когда мы вместе играли.

— Я часто вспоминала о наших играх.

— Теперь мы слишком взрослые для этого, — промолвил Тамит с неловкой улыбкой.

— Правда, жаль?

— Да.

— Мы придумаем что-нибудь новое, — пообещала девушка.

— Ты уверена?

— Конечно.

Они продолжали смотреть друг на друга. В эти мгновения Тамит и Тия сполна ощутили, как они молоды, какие яркие чувства способны испытывать, сколько прекрасного может подарить им жизнь.

Вскоре родители Тии заметили, что дочери стало гораздо лучше. К ней вернулся аппетит, в глазах появился блеск, иногда она даже смеялась. Дочь писца по-прежнему уходила на берег Нила, где тайком встречалась с Тамитом.