Он оттенял ее, но не был пешкой: у него были свои пристрастия, увлечения – и он ими гордился.

В то время мы уже боялись мужчин.

Мы узнали, что мужчины наших подруг говорят им: «Зачем тебе работать? Пойдешь на службу, будешь вставать в семь утра, заниматься нелюбимым делом… Учись пока, мы справимся, а там посмотрим…»

Один такой мужчина двадцати семи лет, известный музыкант, был знаменит тем, что знакомился со студентками лет семнадцати-восемнадцати, уговаривал их бросить скучный экономический/юридический/ языковой институт, обещал, что они поступят во ВГИК, в Гнесинское училище, на факультет журналистики, возил их с собой на гастроли, знакомил с интересными известными людьми и в этой суете мечты о собственной жизни у его избранниц растворялись в дыму вечеринок.

Лишь одна настояла на своем и сделала карьеру, но он с ней расстался.

Другой знакомец устроил подругу на работу, а когда поругался, попросил ее уволить. Они помирились – и он вернул ее на место. Вместе они что-то значат, но отдельно его почти уже жена – просто девочка из Сергиева Посада, без каких-либо особенных способностей.

Мы боялись неравных отношений, в которых кто-то хочет одержать над тобой верх. Боялись сильных мужчин, потому что они видели нас слабыми, но мы были не слабыми – мы были молодыми, неопытными и могли противопоставить им только свои планы на будущее.

Иллюстрации к слову «зависимость» снились нам во сне – и мы просыпались в поту.

Конечно, мы все читали любовные романы и мечтали о любовнике с мужественной внешностью, влиятельном миллиардере, но когда Сергей подарил Саше кольцо от старинного ювелирного дома – не сувенир, а настоящее кольцо, с драгоценными камнями, она растерялась.

– Оно красивое… – печально сказала она. – Что мне с ним делать? Оно мне совершенно не подходит. Я не ношу золото. Люблю индийское серебро с самоцветами.

Саша так и не полюбила это украшение. Надела его только на тот свой неудавшийся день рождения.

Оказалось, что мы не хотим дорогих бриллиантов. Они с нами не сочетаются. Нас устраивала наша жизнь, наши ценности – и недорогие, но броские кольца с индийских и бразильских развалов. Мы носим такие до сих пор.

А Никита действительно уважал Сашу – ее уверенность, талант, проекты.

Он спрашивал:

– Купишь мне «Мазератти», когда разбогатеешь?

– Возьмешь меня к себе водителем, когда сделаешь первый миллион?

На следующий день я привезла Саше джинсы – она не хотела возвращаться домой в наряде ведьмы.

С Сергеем они, конечно, поругались. Он даже вставил слово «неприемлемо».

– Мы разные, Сережа! – кричала Саша. – Ты должен это понимать!

Сережа не понимал. Он был в нее влюблен и даже хотел жениться. Не сегодня – позже. Но он нисколько не сомневался, что взял Сашу в свой дом – а в чужой монастырь со своим указом не ходят.

Вот это было действительно «неприемлемо».

Он купил Саше пальто с меховым воротником. Длинное, в пол. Саша стала похожа на фрекен Бок. Она смеялась и пальто не носила.

В магазине Донны Каран Саша отрезала, что такое она не позволит надеть на себя даже на собственные похороны.

Сергей насупился. Они опять поругались.

Саша в юбке солнце-клеш представлялась ему совсем другой женщиной.

Но той Саши уже давно с нами не было – это просто было воплощение мечты, одежда, коллекция, от которой не осталось и следа.

Саша опять удрала и напилась с Никитой. С пакетом, в котором звенели две маленькие бутылки виски, они встречали рассвет на шлюзе. Туда они добрались на такси. Их пыталась арестовать милиция. Шлюз, как выяснилось, секретный объект. Может, там отдыхают подводные лодки – кто их знает?

– Все дело в том, что у вас ужасная форма! – говорила ментам Саша. – Это я вам как дизайнер одежды говорю! Кошмар!

– Я не с ней! – у нее за спиной размахивал руками Никита.

За бутылку виски милиционеры, обалдевшие от такого напора, довезли Никиту с Сашей до Кольцевой дороги.

Они прошли от Гальяново до ВДНХ – через Лосиный Остров, а потом кончилось горючее, то бишь виски, и в девять утра они ворвались к нашей подруге Маше.

– Почему вы мокрые? – растерялась Маша.

– Ну что ты… – обиделась Саша. – Кто сейчас об этом думает?

Утром они вспомнили, что купались в каком-то пруду.

Саша вернулась ко мне, в нашу бывшую дыру у метро «Улица 1905 года».

Она была счастлива.

– Возьми Никиту в любовники, – предлагала я.

– Ни за что! – Саша трясла головой и тут же морщилась от боли. – Не представляю, как люди это делают. Днем спать с Никитой, вечером – с Сережей? Фу!

Мы еще не знали тогда, что бывают отношения, когда секс с одним происходит раз в месяц – и вот из-за этого и встречаются с другими. У нас тогда секс был каждый день.

За долгие годы мы узнали много нового, но не смирились.

Вечером Сашу забрал Сергей.

Он был огорчен – неподдельно, от всей души, но все же это была красивая и гордая мужская скорбь – как к ней относиться, Саша не понимала.

Он обижался несколько дней. Саша приходила, уходила, они вместе смотрели телевизор, он даже спросил, не видела ли она счета за электричество, но Саше все казалось, что кто-то умер – кто-то очень близкий Сергею.

Она извинилась, предложила поговорить. Сергей пожал плечами.

– Сережа! – сорвалась она, не выдержав давления. – Послушай меня! Мы разные. Настолько разные, что есть большие сомнения в том, что нас ждет общее будущее. Мы с тобой оба отлично это понимаем. Но я тебя люблю. Нам хорошо вместе. Давай не устраивать драм. Давай наслаждаться тем, что есть! Ну, пожалуйста!

– Я хочу жениться, – ответил он. – Мне тридцать семь. Я не хочу терять время.

– Понятно.

Саша оставила ему кольцо. Пальто отдала маме.

– Почему Сережа так странно на меня смотрит? – Мама позвонила Саше вечером из ванной. – Это неприлично!

Она вовремя не задумалась над тем, что Сергей увидит на Агнии Богдановне свое пальто. Потому пальто унаследовала тетя Саши – оно село впритык, но та втягивала живот.

Саша с Никитой смирились со своим счастьем.

Он сидел дома, играл в игры, смотрел с Сашей кино, водил ее по ресторанам и не скупердяйничал.

Саша училась и ругалась на Никиту, если он намеревался постирать белые майки с черными трусами.

– Саш, у тебя нет ощущения, что ты потолстела? – спросила я, когда мы наконец встретились.

Я тогда писала в рубрику «Кино» для одного модного журнала, ходила на вечеринки, увлеклась светской жизнью и немного загордилась.