— Будьте осторожны. В нашем городе не любят людей, которые задают слишком много вопросов.

Чего больше в его словах — отеческой заботы или угрозы?

Нет, гринвичские снобы меня не запугают.

— Три женщины погибли, — упрямо сказала я. — И кто-то должен дознаться, что же произошло.

Дэвид полунасмешливо пожал плечами и вышел из кухни.

Я быстро прикончила круассан и допила кофе. Пора!

Забрав свое пальто из шкафа в холле, я обежала нижний этаж в поисках Клары — как-то неудобно уходить, никого не предупредив.

Клару я застала в солярии — она отдавала распоряжения девушке, которая мыла там окна.

— Я бы хотела попрощаться с Пейтон, — сказала я.

Клара скривилась, словно я пролила соус на ковер.

— Миссис Славин спит. (Не будет ли правильнее сказать — «почивает»? Хи-хи!) Не думаю, что ее стоит тревожить.

Дабы не спорить, я быстро написала прощальную записку для Пейтон и отдала ее Кларе, которая проводила меня до входной двери. Полагаю, проводила не столько из любезности, сколько для того, чтобы я не вздумала за ее спиной тайком проскользнуть наверх к Пейтон.

Перед домом я застала Дэвида, который как раз забирался с черным кожаным кейсом в руке в серебристый «мерседес»; за рулем сидел Трип.

Я знала, что на самом деле Трип чуть моложе Дэвида, но из-за грубоватых черт лица он всегда казался старше своего делового партнера.

Заметив меня, Трип приспустил стекло.

— Ба! Бейли Уэггинс! — приветливо крикнул он, синеглазо таращась на меня. Я отметила у него на подбородке свежий шрамик от бритья. — Меня зовут Трип, если вы забыли. Трип Ферленд.

— Как же вас можно забыть! — сказала я в тон ему. — Как дела?

— Ничего, помаленьку. Ужасная новость — про Эшли. Вы были подругами?

— Нет, только на свадьбе познакомились.

— Ладно, надо трогать, а не то босс осерчает, — опять-таки шуткой закончил разговор Трип.

И тут во мне полыхнуло воспоминание.

Вечером в церкви, когда мы готовились к репетиции, всех подружек невесты во главе со старшей подружкой направили временно в какое-то боковое помещение.

Большая комната была разделена высокой ширмой. И за ширмой двое мужчин говорили на повышенных тонах.

Голоса мы сразу узнали — Дэвид и Трип. Очевидно, они зашли в комнату через вторую дверь и о нашем присутствии не подозревали.

Мы поняли, что попали в глупую ситуацию, и начали переглядываться.

Было неловко подслушивать дальше и столь же неловко закашлять и дать знать о своем присутствии.

Впрочем, в первую же минуту стало ясно одно: судя по перепалке, Дэвид хотел порвать деловые отношения с Трипом. Мы стали тихонько пятиться прочь из комнаты. Наша стайка уже почти достигла выхода, когда Дэвид что-то услышал, выглянул из-за ширмы, увидел нас — и очень смутился.

Но что делать с этим воспоминанием? Ведь очевидно, что Дэвид и Трип помирились. Раз они сотрудничают дальше — значит, раздоры девятимесячной давности забыты.

Моя машина была припаркована в стороне от парадного входа в особняк — у самого гаража. Мужчина — не тот, утренний, в красной куртке, а другой, в темно-зеленой, как раз домывал мой джип.

— Доброе утро, — приветствовал он меня. — Машина готова.

Хватило четырех слов, чтобы я поняла по акценту — он из Австралии.

— Спасибо, — сказала я.

— Я ее разогрел. Морозец брутальный.

Да, морозец действительно брутальный. А джип завелся, как летом, с полуоборота. Эх, хороша хорошая жизнь — дайте мне денек, привыкну-присохну к ней навсегда!

Однако дорога звала. Через считанные минуты я оказалась в «Айви-Хилл». На стоянке было машин восемь. Полицейских не видать.

Силосная башня, еще вчера в полдень такая милая моему взгляду, теперь высилась грозным угрюмым великаном.

Внутри у меня все оборвалось, когда я ее увидела снова.

Я быстро потупила взгляд в землю и зашагала к серому амбару.

Проходя мимо большого строения, где находилась кухня, я увидела через окно, что работа внутри кипит: рубят, шинкуют, жарят и варят. Среди работников я заметила и толстушку Филиппу, и нудную на вид Мэри. Опять задействованы были все.

В сером амбаре за стойкой магазина стояла та же девушка, что и вчера. Единственный покупатель как раз расплачивался за салфетки и скатерки с восточными мотивами. Пока продавщица упаковывала покупки, я рассматривала полки с кухонной утварью, имитируя интерес.

Наконец мы остались одни.

Девушка подошла ко мне. Ей было на вид лет двадцать, а то и меньше. Блондиночка со старозаветным пучком на затылке. Интересно, она так ходит по повелению Пейтон или сама себя настолько не любит?

— Чем могу помочь?

— Собственно говоря, я не покупательница. Я подруга миссис Кросс. Меня зовут Бейли Уэгтинс. Вчера, когда все это случилось, я была тут. Я пытаюсь помочь Пейтон в расследовании несчастного случая.

Стоило мне упомянуть вчерашний день, как личико блондинки приняло плаксивый вид.

— Да, такой ужас, такой ужас! — воскликнула она. — А вы уже читали, что пишут эти жуткие нью-йоркские газеты?

— Нет, у вас найдется экземпляр?

Блондинка стрельнула глазами в сторону двери и вытащила из-под прилавка уже открытый на нужной странице номер «Нью-Йорк пост».

— Вот!

Статья была озаглавлена:

ЗА ЧТО ПРОКЛЯТА ПЕЙТОН КРОСС?

Заголовочек, конечно, убийственный. Журналист в мрачном духе «Собаки Баскервилей» живописал все три несчастных случая, загадочно связанных со свадьбой Пейтон. Затем приводил полные имена оставшихся подружек невесты — в том числе и мое. Пейтон упомянула бешеный интерес прессы — телефон в ее доме недаром разрывался. Но каким образом нью-йоркская газета успела обернуться так быстро? Не иначе как у них есть информатор на самой ферме!

Блондиночка сделала страшные глаза:

— Вы верите в проклятие?

— Глупости! — сказала я решительно. — Никто толком не знает, что произошло, а уже сеют дурацкие слухи. Вы вчера что-нибудь заметили?

— Нет, ничего особенного. В двенадцать я с девочками пообедала на кухне, вернулась сюда и больше не выходила, покуда меня не позвали… ну, когда это случилось. А я вас вспомнила — мы вместе ждали допроса.

— Я тоже вас помню… А во второй половине дня был у вас хоть один покупатель?

— Сразу после ленча было людно — человек до двадцати. А как повалил снег — ни души.

— Вы ведь работали какое-то время с покойной Робин, да?

— Ага, она была моей начальницей. Теперь миссис Кросс распоряжается в магазине сама.