На Бродвее он повернул налево и приостановился на светофоре. За ними никто не гнался, прохожие обыденно и незаинтересованно занимались своими утренними делами. Билли почувствовал себя даже немного разочарованным и расслабленно откинулся на сиденье. Интересно, подумал он, что будет, когда тётушка Эллен узнает о моём похищении? Билли вспомнил разные сюрпризы, которые любила устраивать ему тётушка, и на секунду ему показалось, что Харон — её посланник. Но нет, конечно, нет. Она обычно ограничивалась появлением в его бассейне молоденьких девушек или в крайнем случае, использовала Матильду… Впрочем, там, в парке, Матильда появилась тоже. Но могла ли тётушка предположить, что он убежит из дома и что «железки» больше не существует? Нет, похоже, что сегодняшнее приключение — всего лишь случайность, которая — Билли каким-то непостижимым образом знал, чувствовал это! — будет иметь удивительные последствия. Оставалось только ждать. Тем более что Билли до сих пор ощущал на своём плече тяжесть Хароновой руки. Деваться ему было некуда. Да он и не хотел никуда бежать. Подарок всё ещё лежал неразвёрнутым у него на коленях и ни запахом, ни формой не собирался подсказывать, что же спрятано внутри. Но Билли было приятно это ожидание.

Он так задумался, что пропустил момент, когда Харон достал мобильный телефон и стал с кем-то переговариваться. И очнулся только тогда, когда увидел перед лицом маленькую трубку с тонкой антенной.

— Кстати, скажи им, кто ты такой и как попал ко мне! — Харон не смотрел на Билли, он не торопясь вёл машину вниз по Бродвею — не так, как обычно водят таксисты, а мягко и аккуратно. Билли послушно сказал в телефон свои имя и адрес. И добавил номер телефона, прося сообщить мисс МоцЦарт о том, что произошло. Голос на другом конце провода выругался, попросил Билли не волноваться и не делать никаких глупостей. Потом возникла небольшая пауза, и голос поинтересовался, где именно они сейчас находятся. Но Билли не успел ответить, потому что Харон выхватил у него телефон.

— Хорошего понемногу, Маэстро! Эти козлы и так уже всё поняли. Кстати, мы едем дальше.

Но далеко уехать не получилось: где-то в районе Двадцать третьей улицы идущий впереди и справа автомобиль пьяно вильнул, боднул соседний и, развернувшись поперёк улицы, остановился. Чертыхнувшись, Харон тоже вынужден был затормозить. Мгновенно собралась густая и разношёрстная, гудящая на все мыслимые лады машинная толпа. Харон, продолжая ругаться, выбрался наружу и, как показалось Билли, попытался было сдвинуть руками застывший посреди дороги громоздкий джип. Непонятно, удалось бы ему это или нет, но водителя, который уже стоял перед помятым передним крылом, Харон отодвинул легко. Водитель — довольно грузный смуглый парень с тяжёлой золотой цепью на толстой шее — возмущенно заорал, кинулся обратно в кабину, вытащил большую, сверкающую свежим лаком бейсбольную биту и двинулся на Харона. То ли бита была тому виной, то ли вдруг примолкнувшая в напряжённом ожидании толпа, но Билли вдруг почувствовал в себе мимолетный азарт зрителя на стадионе. Он, конечно же, болел за Харона и смутно догадывался, что тот выиграет эту схватку. Было только любопытно, как именно это произойдет.

Но насладиться зрелищем до конца ему не удалось. Откуда-то сбоку надвинулась тень, такси вздрогнуло от рывка открываемой двери, и почти на колени к Билли скользнула невысокая дама. Билли инстинктивно подвинулся на сиденье, а дама, приняв вертикальное положение, невнятно извинилась и, не обнаружив водителя, тут же подскочила, протянула вперед руку и нажала на клаксон — два коротких гудка и один длинный, протяжный. Билли едва успел разглядеть эту небольшую, пухлую, но довольно изящную женщину неопределённого возраста, в странной неказистой шляпке и с большой сумкой через плечо. Мягкие черты её лица в тот момент, когда она сигналила, приняли суровое, непреклонное выражение и сразу же снова расплылись, стоило ей шлёпнуться на сиденье и обратиться к Билли.

— Вы же не будете возражать, правда? Я понимаю, что влезла в ваше такси, но обстоятельства… Очень срочные обстоятельства, поверьте! Я просто немного проеду с вами. Да где же этот водитель?!

Похоже, она собралась сигналить снова, но мешала тяжелая сумка, и, засмеявшись над собственной неловкостью, дама тёплой мягкой рукой схватила Билли за колено.

— Ну посигнальте же ему! Что он там копается?

Говорила она быстро, весело и как-то по-особенному осторожно, как разговаривают с больными, детьми и выжившими из ума родственниками. Её рука, так и оставшаяся лежать на колене у Билли, была горячей и беспокойной, а груди, вольно колыхавшиеся под ярким зелёным платьем, казались хоть и великоватыми, но вполне очерченными. «Нужно всё же привыкать смотреть женщинам в глаза», — с раздражением подумал Билли. Дама, словно услышав его мысли, хихикнула, плавно положила другую руку себе на грудь и сказала, что она не настолько невоспитанна, как это могло бы показаться, а только ей нужно срочно добраться до дома. От дамы пахло чем-то сладковатым и раздражающе едким. Билли вдруг вспомнил, что он заложник, и подумал, что эту даму необходимо предупредить. И тут же понял, что они теперь оба в ловушке, взмахнул руками, но сказать ничего не успел: машина накренилась, Билли снова ударило по ногам, и на водительское сиденье протиснулся тяжело дышащий Харон. Увидев новую пассажирку, он весело взглянул на Билли.

— Тебя, Маэстро, на секунду оставить нельзя! Уже бабу завёл, гений! А говорил, что по этой части воздерживаешься. — И, переведя взгляд на невозмутимо застывшую даму, жёстко спросил: — Ты откуда такая взялась, коза?

— Сам ты козёл! — не запнувшись, бодро ответила дама и поправила сползшую шляпку. — Давай, поехали! Тут люди торопятся, а ты… Смотри у меня!

Харона такой ответ развеселил ещё больше. Он громко хохотнул и протянул к даме свою огромную лапу. Но тут сзади загудели — пробка стала рассасываться. Харон, всё ещё смеясь, положил руку обратно на руль, и они тронулись с места. Джипа на дороге уже не было. Провожая глазами место аварии, Билли натолкнулся взглядом на любопытные и совсем не испуганные светлые женские глаза — и почувствовал себя предателем. Одно дело ругаться с нахалом водителем и совсем другое — с матёрым бандитом.

— Мы, — сказал Билли и запнулся. Дама округлила глаза, совсем как тётушка Эллен, только благожелательно, как бы приглашая его не стесняться. — Мы… — повторил он, чувствуя себя так, как будто вынужден сообщить ей о смерти любимой матери, — мы теперь заложники, понимаете? То есть это я заложник у него, у Харона, а теперь вот и вы… я думаю. Там грабят банк, ну и…

Он думал, что она изменится в лице, может быть, закричит. Но дама всё так же улыбчиво смотрела на него, словно ожидала продолжения. Так и не дождавшись, она сунула руку в вырез платья, пошевелила там пальцами с выражением кормилицы, собирающейся дать грудь голодному ребенку, и вдруг вытащила большой металлический свисток на цепочке.

— А это ты видел? — бросила она Харону. — Смеешься, бандит? Ну хорошо!

Дама перехватила нежными пальцами неуклюжий свисток, зажала его в пухлых розовых губах, свободной рукой с треском расстегнула молнию на своей сумке и засвистела. Лицо её снова затвердело, как тогда, когда она давила на клаксон, только теперь она ещё мстительно улыбалась. Звук оказался негромким и музыкальным, похожим на звон колокольчика, вот только непонятный запах почему-то усилился. Харон обернулся на звук и опять захохотал, покачивая головой. Билли заметил, что в сумке, стоящей у дамы на коленях, что-то зашуршало, и наружу высунулась большая серая кошачья голова с горящими зелеными глазами и торчащими вперед усами. Дама на секунду приостановилась, заговорщицки подмигнула Билли и дунула сильней. На спинку переднего сидения вскочил невероятного размера худой и мускулистый полосатый кот. Запах стал ещё отчетливей, и теперь Билли сообразил, что пахло, собственно говоря, от кота.