уже ждут, – отправив витязей к казармам, где они тут же принялись брататься с местными знакомцами, Иван кивнул на белеющую у дворцового крыльца статную фигуру, а затем неожиданно придержал царевну за локоть.

– Послушай, Марья, у меня просьба есть. Насчет того о том, кто ты, – ни слова. Не стоит лишними вестями Ольгу тревожить. Ей и так забот хватает.

Не дожидаясь ответа, царевич пришпорил свою пепельную лошадь, и Марья молча поехала следом. Гадать о причинах такой просьбы ей пришлось недолго.

– Приветствую тебя и твою спутницу, брат мой.

Едва путники спешились, как царевна Ольга – статная белоликая женщина, явно старшая Ивану сестра – в приветствии раскинула руки. Облачена она была в ажурный платок, что полностью скрывал волосы, дорогой парчи рубаху да просторное в пол платье, расшитое золотыми нитями с жемчугом и весьма подходящее ее женскому положению. Царевна была на сносях.

– Ну, иди уже сюда, Ванюша, дай обнять тебя!

Не дожидаясь, пока царевич сподобится подойти сам, Ольга первой шагнула к нему и заключила в объятия.

– Ольга, послушай… по делу мы… – Иван тяжело вздохнул, пытаясь осторожно высвободиться из ее ласк, но сестра и не собиралась его слушать.

– Нет-нет-нет! – она пригрозила пальцем. – Даже не думай мне зубы заговорить. Ведь сто лет не виделись! Так что не спорь даже – сперва отдохнете, а уж после о делах…

– Ладно, как скажешь…

Поняв, что спорить без толку, Иван пожал плечами, а Ольга с укоризною попросила:

– Ну и, Ваня? Может быть, ты уже представишь мне свою необычную спутницу?

Взгляд царевны скользнул по броне Марьи, но глаза ее при этом оставались добрыми, лучась вежливым интересом.

– Да я б представил, кабы ты слово мне вымолвить дала.

Иван усмехнулся.

– Это – Марья, моя… гостья.

Он бросил поспешный взгляд на морскую царевну и сказал:

– Верно все Ольга говорит. Нечего о делах с порога. Не по-семейному это.

– Да-да, чего ж это мы! В дом идемте! Чего во дворе стоять? – его сестра улыбнулась. – Мы-то ведь с мужем как знали, аккурат к приезду к вашему баньку истопили!

Первой взойдя на крыльцо, она поманила гостей за собой, и Иван, подхватив Марью под локоть, едва ли не поволок ее следом. Впрочем, царевна особенно и не сопротивлялась. Муж Ольги – чародей Ясный Сокол – был тем самым человеком, на чью помощь так рассчитывал царевич, а значит, мог оказаться полезным в поисках Володыки. Потому ради встречи с ним Марья готова была вытерпеть и не такое…

Вскоре она уже нежилась средь горячего пара и запаха еловых веток в добротной, богато украшенной резными русалками бане. Смыть с себя дорожную пыль оказалось на удивление приятно, и в гридницу[11] царевна явилась уже в куда лучшем расположении духа.

– Марьюшка, душа моя, столы в светлице вот-вот накроют, а ты, быть может, отдохнуть желаешь? Давай я тебе гостевые покои покажу?

Встав с кресла, стоящего поодаль от длинного дубового стола, Ольга тут же отложила пяльцы с орнаментом хищной птицы.

– С дороги-то, поди, ох как устала?

Она понимающе улыбнулась, расценив молчание царевны по-своему:

– Да не смущайся ты так! Не первый год живу. Знаю, что такое это, в компании витязей путь держать! Им лишь бы с седел своих не вылезать, а о том, что дева меж них, и не думают!

– Да, что есть, то есть.

Марья вежливо улыбнулась, вспоминая, сколь тяжко дался царевичу и его ратникам заданный ею шаг. Впрочем, притворяться чересчур уставшей она не стала и с улыбкой молвила:

– Благодарю, царевна, но, к удивлению собственному, – нет. Не успела я устать особенно. Отлично себя чувствую.

– Ну, полноте, – Ольга беззлобно нахмурилась. – Предо мною храбриться нечего. Нам, девам-красавицам, надобно вместе держаться супротив мужиков этих. А иначе совсем задавят. Они ж все как один считают, что нас лучше.

Царевна подмигнула Марье, искренне располагая ее к себе.

– Твоя правда.

Морская царевна улыбнулась.

– На покои погляжу с удовольствием!

– Ну вот и славно! Вижу, поверь, сколь ты сильна, и восхищаюсь тобой сердечно! Да только здесь, в доме моем, можешь расслабиться. Все одно это тайною нашей останется, а мужики пускай свое думают. Ну да заболтала я тебя совсем, прости. Я последнее время редко дворец покидаю, вот и изголодалась по общению новому. Идем.

Чуть виновато улыбнувшись, она провела Марью к гостевым покоям, коими оказалась уютная просторная светлица.

– Ну вот, надеюсь, тебе по нраву придется. Сама я, знаешь, люблю эту горницу всей душой. Порой, бывает, засидишься здесь допоздна, зачитаешься, и уходить не хочется. Особенно ежели Сокол в отъезде где. Ну, чего скажешь?

Ольга, пропустив вперед себя Марью, влюбленно огляделась.

– Скажу, Ольга, что понимаю я тебя.

Царевна обвела взором светлого дерева бревенчатые стены, просторное ложе, укрытое ажурным расписным покрывалом, резной ясеневый сундук и висящую напротив окна картину, на которой неизвестный мастер умело отразил всю красу закатного леса.

– Красна светлица, что блики солнца на море утреннем.

– Ох, вот славно!

Царевна улыбнулась.

– Ладно, совсем, вижу, я тебя заболтала. Располагайся пока, а как столы накроют, я пришлю за тобой кого-нибудь.

Она развернулась, чтобы уйти, но уже в дверях остановилась.

– Ах да, я подумала тут, ты и переодеться была бы не против совсем. Потому слуг за нарядами послала. Надеюсь, не осерчаешь на меня? Врагов во дворце моем нет, а в парче шамаханской всяко удобнее яства вкушать, чем в броне кольчужной да при мече, верно?

– Верно.

Марья с улыбкой кивнула. Перечить Ольге она не видела никого смысла. Царевна, кажется, отнеслась к ней со всей душою, пусть и оттого, быть может, что не ведала, кого именно пустила в дом. И теперь морской царевне оставалось лишь надеяться на то, что чародей Ясный Сокол, ее муж, окажется столь же любезным и не откажет им в помощи. Впрочем, здесь уже все зависело скорее от Ивана. Потому, распрощавшись с Ольгой, Марья принялась спокойно ждать служку, оказавшуюся совсем юной, пугливой девушкой с усыпанным веснушками лицом. Смотря во все глаза на броню царевны, та разложила на кровати почти дюжину разномастных платьев, приготовленных, а возможно, и подобранных самой Ольгой нарядов и робко спросила:

– Государыня, позвольте вам подсобить?

– Только чтоб кольчугу снять. Оденусь сама, – подумав, сказала Марья.

Вскоре служка, выполнив, что было велено, ушла, и одевалась царевна уже сама. Как бы ни была приветлива Ольга, так просто морская дева людям доверять не собиралась. И, когда она покидала светлицу, под подолом ее платья, притороченный к бедру, красовался острый кривой нож.

В трапезную Марья спустилась к тому моменту, когда хозяева с Иваном уже сидели за столом. Меж ними неспешно текла какая-то беседа, которая, впрочем, тут же прервалась, стоило ей сойти вниз по украшенной искусной резьбой лестнице.

– Ах, Марьюшка, ну что за диво! Выглядишь просто чудесно! Так ведь гораздо удобнее, правда? – Ольга, поднявшись от стола, приветливо улыбнулась. – Располагайся, прошу,