— Итак, вы хотите, чтобы я поверил, будто вы два года успешно мошенничали. Мало того что это совершенно невероятно, вы еще и выдаете себя мне. Угрызения совести?

— Нисколько.

— Сложный способ самоубийства?

— Я уйду из этого кабинета живым.

— Конечно. Вы не умрете, пока не ударитесь о камни девятью этажами ниже.

— Возможно, я сумею убедить вас, что больше пригожусь живой.

Реквин прожевал рыбу, прежде чем заговорить снова.

— А как именно вы мошенничали, мастер Коста?

— В основном ловкость рук.

— Правда? Я с первого же взгляда узнаю пальцы мошенника. Давайте посмотрим на вашу правую руку.

Реквин протянул руку в перчатке, и Локки неуверенно подал свою, словно для рукопожатия.

Реквин схватил руку Локки выше запястья и прижал ее к столу, но вместо удара, которого ожидал Локки, ладонь вора отодвинула какую-то скрытую панель и оказалась в углублении сразу под столешницей. Послышался громкий щелчок, и запястье ощутило холодное давление. Локки дернул руку вверх, но стол проглотил ее, как пасть голодного зверя. Стальные когти Селендри протянулись к нему, и Локки застыл.

— Так. Руки, руки, руки. Они причиняют своим хозяевам ужасные неприятные хлопоты, мастер Коста. Мы с Селендри это знаем.

Реквин повернулся к стене за столом и сдвинул лакированную деревянную панель. В глубине стены открылась длинная неглубокая полка.

На ней выстроились десятки стеклянных сосудов, и в каждом что-то съеженное, сморщенное… мертвые пауки? Нет, поправил себя Локки, человеческие руки. Отрубленные, высушенные и сохраненные, как трофеи; на многих высохших пальцах еще блестят кольца.

— Прежде чем перейти к неизбежному, мы обычно делаем вот что, — легким тоном сказал Реквин. — Правая рука, та-та. Я ее отрубаю. Раньше у меня тут были ковры, но проклятая кровь оставляет чересчур много следов.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны. — Локки почувствовал, как по лбу медленно заскользила капля пота. — Как вы и рассчитывали, я устрашен и полон благоговения. Могу я получить назад свою руку?

— В прежнем состоянии? Сомневаюсь. Но ответьте на несколько вопросов, и тогда посмотрим. Вы говорите, ловкость рук. Но прошу меня простить — мои служители исключительно внимательны и обучены сразу замечать мошенничество с картами.

— Я не сомневаюсь в квалификации ваших служителей. — Локки наклонился над столом, принял наиболее удобную из возможных в его положении позу и улыбнулся. — Но я могу всунуть живую кошку в стандартную колоду карт и вытащить ее оттуда в любое время. Другие игроки могут пожаловаться на шум, но источник его никогда не увидят.

— В таком случае посадите мне на стол живую кошку.

— Это был, так сказать, красочный оборот. Иносказание. К сожалению, в этом сезоне живые кошки не самый модный вечерний аксессуар джентльменов в Тал-Верраре.

— Жаль. Но я не удивлен. Вы не первый — далеко не первый, — кто, согнувшись над этим моим столом, щеголяет красивыми словами. Впрочем, ничего больше у них не было. И все они мертвы.

Локки вздохнул.

— Ваши парни отняли у меня куртку и обувь и прощупали так тщательно, словно проверяли мою печень. Но что это?

Он поднял левую руку, и из рукава выпала колода карт. Селендри прижала свои лезвия к горлу Локки, но Реквин с улыбкой велел ей отступить.

— Он вряд ли убьет меня колодой, дорогая. Неплохо, мастер Коста.

— А теперь посмотрим, — сказал Локки. Он отвел руку в сторону, зажав колоду между большим и остальными четырьмя пальцами. Легкий поворот запястья, движение большого пальца, и он снял карты.

Затем Локки принялся сгибать и разгибать пальцы, непрерывно увеличивая темп, так что в конце концов его кисть стала напоминать паука, берущего урок фехтования. Снимал колоду и перемешивал, снимал и перемешивал, разделял карты и снова собирал — он проделал это не менее десяти раз. Затем одним ловким движением выложил на стол, образовав длинную дугу и сместив несколько безделушек Реквина.

— Выберите карту. Любую, какая понравится. Посмотрите на нее, но не показывайте мне.

Реквин послушался. Пока он смотрел на выбранную карту, Локки собрал остальные и положил рубашкой вверх на стол; снова смешал и снял, потом разделил колоду на две половины.

— Теперь положите вашу карту поверх этой половины.

Когда Реквин положил карту, Локки накрыл ее второй половиной колоды. Взяв всю колоду в левую руку, он еще пять раз снял и перемешал ее. Потом положил одну карту — четверку чаш — на стол и улыбнулся.

— Вот, хозяин Солнечного Шпиля, ваша карта.

— Нет, — с усмешкой ответил Реквин.

— Дерьмо! — Он взял следующую карту — знак солнца. — Ага, я знал, что она где-то здесь.

— Нет, — сказал Реквин.

— Будь я проклят. — Локки принялся извлекать карты из колоды. — Восьмерка копий? Тройка копий? Тройка чаш? Двенадцать богов? Пятерка сабель? Дерьмо. Повелительница цветов?

Реквин каждый раз отрицательно качал головой.

— Хм… Прошу прощения. — Локки положил карты на стол, повозился левой рукой с запонкой правого рукава. Через несколько секунд он отвернул рукав до локтя и снова застегнул его запонкой. Неожиданно в его левой руке оказалась еще одна колода.

— Посмотрим… Семерка сабель? Тройка копий? Нет, это у нас уже было… Двойка чаш? Шестерка чаш? Повелитель сабель? Тройка цветов? Дьявольщина! Эта колода никуда не годится.

Локки положил вторую колоду, почесался за тонким поясом брюк и поднял третью колоду. Он улыбнулся Реквину и приподнял брови.

— Третья сработала бы лучше, если бы я мог пользоваться правой рукой.

— Зачем? Ведь вы отлично обходитесь без нее.

Локки вздохнул и выложил поверх груды на столе первую карту из новой колоды.

— Девятка чаш? Выглядит знакомо?

Реквин рассмеялся и покачал головой. Локки положил третью колоду рядом с предыдущими, встал и достал из брюк еще одну колоду.

— Ваши служители, конечно, обнаружили бы эти колоды. Они так искусны, что, конечно, у человека без куртки и обуви нашли бы четыре… подождите, почему четыре? Я, должно быть, неверно сосчитал…

Он извлек из-под рубашки пятую колоду и присоединил ее к небольшой башне на столе.

— Я никак не мог спрятать пять колод от ваших охранников, мастер Реквин. Пять колод — это совершенно нелепо. Но вот они. Боюсь, если бы понадобилось пронести больше, пришлось бы доставать из не вполне приличных мест. И как ни жаль мне в этом сознаваться, у меня нет задуманной вами карты. Но подождите… я, кажется, знаю, где ее найти…

Он поднял со стола недопитую бутылку вина и извлек из-под нее карту.