вдруг обмякла, напоследок попросив своего мучителя подождать до рассвета. Она не узнавала своего возлюбленного и вяло сопротивлялась его попыткам поднять её с пола. Сердце Геннадия казалось, не выдержит этих мук. Она просила принести ей дочь, чтобы можно было покормить её грудью. И оставить их вдвоём до утра. А утром бы забрали, как обычно.

— Злодеи тюремщики говорят, что в прошлый раз я отнесла её в лес. Но это неправда! Я люблю свою малютку и никогда не смогла бы сделать ей что-нибудь плохого! Зачем вы обманываете меня?

Гена опустился на колени, и они оказались лицом к лицу. Сбивчево и как-то бессвязно он попытался объяснить Рите кто он и зачем сюда пришёл. Она, взяв его крепко за руку потащила в угол, предлагая вместе помолиться. Геннадий почти закричал, громко произнося её имя. Она остановилась и вглядевшись в ночного гостя, перестала бормотать свои просьбы о совместной молитве. Маргарита узнала своего любимого и бросилась ему на грудь. Она гладила его по волосам, целовала. Шептала его имя. Слёзы горя перебивались слезами бесконечной радости и счастья. Она отказывалась верить в это чудо, периодически отстраняясь от него и рассматривая лицо своего возлюбленного. Просила повторять и повторять её имя. Но голос, как и лицо были голосом и лицом Геннадия, её любимого. Её Спасителя. Она вдруг начала вспоминать их первое свидание. Описывала его в подробностях. Геннадий понимал, что время уходит и надо спешить. Он выпустил её руку из своей и, повернувшись к двери, жестом и голосом позвал её за собой. Маргарита подошла и прижалась к нему, всё ещё отказываясь верить в это чудо. Она опять стала обнимать его и целовать в ответ. Время шло. Время бежало. Время улетало. В какой-то момент она перестала рыдать от отчаяния, и на разные лады произносила его имя. Рита уже поверила-таки, что перед нею её Гена.

— Дай мне свою руку! А почему она в крови? А что это за нож у тебя в руке? Убери его немедленно! Пока никто не увидел. Никто не должен знать, что ты сделал. Я дала матери твоё снотворное, и она не проснулась. Я купала дочку, и она утонула. Выкопай сегодня три могилы. Для матери, брата и меня с дочкой. Живи и приноси цветы. Живи!

Перепалка затянулась. Геннадий взывал к её благоразумию. Рита опять начала что-то бессвязно лепетать. Спасти их ребёнка… вытащив его из воды… подойти к матери… которая сидит на пригорке… сонная от снотворного, которое они ей дали ради любовных утех. Геннадий умолял её уйти вместе с ним сейчас же, пока не поздно. Пытался силой вытащить её из темницы. Она упиралась и силы её только множились. Он же слабел с каждой минутой. В дверном проёме показался Стофелев.

— Надо уходить! Скоро восход и будет поздно всё изменить. Быстрее!

Маргарита вскочила и отпрянула от Геннадия. Откуда только силы взялись?

— Кто это на входе? Из-под земли пришёл за моей душой? Я не уйду! Земной суд мне не страшен, Божий суд ждёт меня, и я к нему готова.

— Идём, Генрих! Без меня ты пропадёшь. А я ухожу. Время вышло! Ну, решайся быстрее!

Маргарита отступила к окошку под потолком и начала молиться. Громко. Отчётливо. Осознанно. Призывая Господа и его Ангелов встать на её защиту. Стофелев схватил Геннадия за руку и потащил прочь из темницы.

— Уж не впервой мне говорить это, мой несчастный друг. Она осуждена на муки!

И тут воздух как бы сгустился, стал вязким. Два наших героя с большим трудом пробирались по коридору к лестнице, идущий вниз. Замки щёлкали и двери открывались сами собой. У последней двери Гена остановился и обернулся. Услышав чей-то голос, звучащий не то в конце коридора, не то на верхнем этаже. А может, на крыше или где-то ещё выше. Странное эхо, отражаясь от стен и причудливым образом резонируя, донесло до его слуха эту фразу: ОНА СПАСЕНА!

Эпилог

Геннадий стоял на балконе гостиницы. Была ясная безоблачная ночь. Звёзды усеяли всё небо и перемигивались между собой. Невдалеке горели огни прожекторов, шло масштабное строительство, не прекращающееся ни днём ни ночью. Где-то на горизонте было зарево от обилия мощных осветительных приборов. И там строительство. И это всё его идея. Геннадий выпросил у Стофелева средства на покупку старинного замка во Франции с прилегающей землёй, лесами и полями, ручейками и речушками. Огромная территория. Самая дорогая сделка за последние сто лет. Однако, обманув своего благодетеля, решил потратить эти деньги на людей. На простых людей, населяющих этот российский регион. Край с долгими засухами летом, с нечаянными морозами зимой. Волнами, разрушающими побережье. Возводились различные гидротехнические сооружения, оросительные системы. Новые дамбы, защищавшие побережье от приливной волны. Животноводческие производства, огромные теплицы, видимые из космоса. Из пролетавших над этим местом космических аппаратов. Стофелев согласился и взялся помочь. Условие, которое выставил Гена было таким: никаких местных чиновников, банков, инвестиционных фондов и прочего ворья. Стофелев ответил, что сделать это, при таком условии будет крайне трудно. Да практически невозможно. Но он постарается. Надо съездить в Администрацию на Старую Площадь и поговорить с одним человеком, старым знакомым. Человек этот, выслушав предложение Стофелева, сделал удивлённое лицо и в недоумении откинулся в кожаном кресле с высоким удобным подголовником. Достал айкос, вставил стик. Бросаю курить таким способом. Таков был комментарий. Стофелев озвучил сумму комиссионных (а, по факту-отката), которые получит этот человек. Он тут-же успокоился, задумался и потёр мягкие ладошки друг об друга. Сейчас порешаем вопрос! Он снял трубку, нажал клавишу на селекторе и весь как-то подобрался, сел ровно, как первоклассник и поправил галстук. Минут через десять ему ответили. Он кратко изложил суть вопроса, объяснив, что это очень нужное, архиважное и крайне полезное для людей дело. Что он лично будет курировать процесс. И подключит к этому все административные ресурсы. И надавит на необходимые административные рычаги.

В приемной губернатора края раздался звонок. Секретарша взяла трубку, потом вскочила, как ужаленная, и бросилась к дверям кабинета шефа, на ходу оттолкнул стоявшего у двери референта. Распахнув обе двери, она практически влетела в кабинет шефа. Тот вёл беседу с представителем одной кавказской диаспоры. Секретарша принесла одно лишь слово. После которого губернатор, побледнев, торопливо поднялся и встав чуть ли не по стойке смирно, взял трубку телефона. Секретарша бесцеремонно потянула посетителя за рукав пиджака и выпихнула его из кабинета, закрыв за собой обе двери. Губернатор выслушал немногословный монолог и застыл с