сумерках, порадовался, что хоть этого не утратил. С удовольствием вытянулся на прохладном полу, раскинув руки и ноги. Наконец-то! Боль в спине потихоньку отпускала.

Портативный генератор на запястье пискнул, сообщая, что необходима подзарядка. Роберт досадливо скривился, поднялся и поплелся в глубь комнаты. Раздвинув панели стенного шкафа, достал такой же генератор, но с полным зарядом, надел, активировал и лишь затем снял разряженный и воткнул в сеть. Генератора хватало не больше чем на двенадцать часов — приходилось использовать в максимальном режиме. Своей энергии почти не осталось, еще одна проблема, которая должна уйти, если начнется регенерация.

Включил свет и зажмурился, давая глазам привыкнуть. Раз поднялся, нужно что-то делать. Прав был отец Айрин, когда говорил, что от бездеятельности можно свихнуться. Расслабляться он разучился, а после гибели Айрин ушел максимально в работу, чтобы даже на мысли не хватало времени.

Есть не хотелось, спать еще рано. Роберт все-таки приготовил ужин и накрыл стол на террасе. Вот так, немного пищи, волнующие запахи тропической ночи и усеянное крупными звездами небо. Его небо. Как долго он провел под чужими звездами? Вернулся разломанный и разбитый, в очередной раз подняв себя из песчинки. Но что-то утратилось, осыпалось. Важное. Ощущение значимости не проходило. Надеялся, что вспомнит однажды, соберет недостающие осколки.

Айрин любила ночь. Они подолгу просиживали на террасе. От свежего ночного бриза Айрин ежилась, зябко поводила плечами, и Роберт приносил одеяло, укутывал ее. Сердце защемило, показалось, что у перил белеет знакомый силуэт. Роберт вернулся в дом, с силой захлопнул двери. Прошлое не отпускало.

Непонятный цилиндр все еще лежал в кармане. Роберт достал его, попробовал раскрутить, и не достигнув успеха, положил на стол. Никаких ощущений, мертвый предмет.

«Что же это такое? — думал он. — Для чего предназначено? Или сохранено на память о чем-то или ком-то?»

Он так и не разобрал вещи Айрин, попросил мать убрать, сложить в одной из комнат. Здесь вещей осталось немного. Жена любила Сколлент Холл и сразу перебиралась туда, когда Роберт отлучался. Любимый серфинг, ближе к друзьям и родителям — она выросла и училась в Литтоне. Роберт переехал бы в Сколлент Холл и терпел ради жены, но тратить больше часа на ежедневные поездки в столицу, не мог себе позволить. Так и обитали на два, а то и три дома, если учитывать резиденцию в Арте. Айрин шутила, что они, как кочевники.

В Сколлент Холл Роберт не наведывался с тех самых пор, и сейчас вряд ли сможет. Представил, как перебирает ее вещи в поисках разгадки цилиндра. Но если Айрин не захотела держать его дома, вряд ли оставила бы что-то к нему относящееся. Роберт взял цилиндр со стола, сжал в ладони.

Несчастный случай, с этой мыслью Роберт почти смирился. Айрин воспитывали домашней девочкой. Но занятиям в сфере искусства, она предпочитала гонки, обожала скорость и риск, что естественно, не поощрялось родителями. Ей импонировало, что муж — пилот больше, чем его статус и все остальное, даже участие в запрещенных гонках — Роберт тогда был подростком — Айрин воспринимала как своего рода подвиг и этим гордилась, хотя Роберт предпочитал забыть — наказали его строго.

Он возил жену по сложным трассам на больших скоростях. Понимая, что опытный гонщик лучше неумелого новичка, а неумение ее не остановит, Роберт взялся обучать жену. Айрин быстро схватывала и вскоре не уступала ему во многом, она умела водить и не могла так просто не вписаться в поворот на полном ходу. Потому и возникли вопросы, ведь со стороны это выглядело, как если бы Айрин намеренно направила флаер в скалу.

Роберт зажмурился, потряс головой, стиснул кулаки, ногтями сдирая кожу, с силой сдавил цилиндр. Почувствовал резкую боль, как от укола, разжал ладонь, и словно в замедленном действии, увидел, как цилиндр раскрывается, разворачивается, подобно металлическому цветку, врезается острым краями в руку. Боль обожгла ладонь. Роберт вырвал цилиндр, отбросил и вдруг покачнулся, схватился за край стола, размазывая кровь по белоснежной поверхности. «Откуда столько?» В груди сдавило, Роберт силился вдохнуть и не мог, хватал ртом воздух. Знакомый силуэт скользнул по комнате, белое платье, то самое, ниспадающая волна темных волос — Айрин. Роберт потянулся к ней и рухнул на пол. Мир утратил краски, становясь монохромным, удушливая темнота сдавила горло холодными пальцами и накрыла окончательно.

Глава 3

1

Белый свет, приглушенный, неяркий, и звук. Слышался то ли плач, то ли всхлип. Нет, показалось. Тишина, непроницаемая, будто заложило уши. Роберт приоткрыл глаза: белый потолок, попытался повернуть голову — ничего не получилось. Странно как… неподвижность? Или его накачали лекарствами? Что вообще произошло? Лицо Айрин в угасающем сознании, воспоминание обожгло. А вот плач он слышал не сейчас, а когда пришел в себя после восьмимесячной комы. Тогда казалось, что именно звук его разбудил. Роберт не мог двигаться, и врачи опасались, что это необратимо, однако в тот раз обошлось. И повторилось снова?

Роберт попытался позвать, но губы не слушались. Нужно подождать, система уже отреагировала на его пробуждение, скоро подойдет кто-то из медиков.

Ждать пришлось недолго, Роберт прикрыл глаза, когда снова открыл их, рядом находился доктор Альберт.

— Все вопросы — мысленно. Нам еле-еле удалось вас стабилизировать, — доктор отрегулировал спинку кровати, приподнял ее, так, чтобы у Роберта улучшился обзор.

— «Что со мной?» — спросил Роберт.

— Точно не знаем. Сработал аварийный маячок, когда вы потеряли сознание, успели довезти до госпиталя и подключить к аппарату. В крови инородное тело. Извлечь не получилось, как только подбираемся ближе, эта штуковина активируется и вызывает приступ удушья.

— «Она живая или управляемая?»

— Живой организм, да, — подтвердил доктор.

— «Паразит?» — спросил Роберт и уже не для Альберта подумал? — «Еще одна тварь, которая