– Не полагаетесь на память?

– Ни в коем случае. Нельзя полагаться на память, когда имеешь дело с жизнью пациентов. Это первое, чему учат будущих врачей. – Кэти покачала головой, укладывая блокнот в карман. – И особенно в нашей профессии. Слишком велика вероятность причинить вред пациенту. Если записываешь свои мысли, такая вероятность отпадет сама по себе.

Действительно, такой урок неплохо запомнить, подумала Андрэ Прайс, следуя за доктором Райан по коридору. Кодовое имя «Хирург» идеально подходило для нее. Умная, педантичная, аккуратная. Из нее мог бы даже получиться хороший агент, если бы она не испытывала такого отвращения к огнестрельному оружию.

* * *

Это стало уже установившейся практикой и во многом не представляло собой чего-то нового. За время жизни целого поколения военно-воздушные силы японских войск самообороны реагировали на действия русских истребителей, вылетающих с передовой базы в Долинске – первоначально делали это совместно с американскими ВВС, – и один из постоянных воздушных коридоров, используемых советскими самолетами, даже получил название «Токийский экспресс». Возможно, это было неосознанным воспоминанием о выражении, которое в 1942 году употребляли американские морские пехотинцы на Гуадалканале.

Из соображений безопасности самолеты раннего радиолокационного обнаружения Е-767 размещались на базе Шестого авиакрыла в Комацу, недалеко от Токио, однако два истребителя F-15J, действующие под управлением Е-767, который баражировал над городом Немуро в северо-восточной части острова Хоккайдо, базировались на аэродроме в Читозе. Они находились сейчас в сотне миль от берега, и каждый был вооружен восемью зенитными ракетами – четырьмя с боеголовками теплового наведения и четырьмя – радиолокационного. Боекомплекты были боевыми, и истребителям требовалось лишь получить указание цели.

По местному времени было за полночь. Пилоты чувствовали себя хорошо отдохнувшими и бодрыми, сидели, пристегнувшись к катапультируемым креслам истребителей, осматривая зоркими глазами темное пространство вокруг, а их чувствительные пальцы реагировали на малейшее отклонение от курса. Радиолокаторы наведения на цель были выключены, и хотя бортовые огни светились в темноте, в случае надобности их можно мгновенно погасить, сделав самолеты практически невидимыми.

– Орел один-пять, – послышался голос в наушниках ведущего, – проверьте гражданский самолет в пятидесяти километрах, пеленг ноль-три-пять от вашей позиции, курс два-один-пять.

– Понял вас, коми, – ответил пилот, на мгновение включив радио. Коми, сигнал вызова самолетов раннего обнаружения, было словом со многими значениями и чаще всего означало нечто сверхъестественное вроде «дух» или «призрак». Таким образом многие пилоты превратились в современных духов, охраняющих их страну, причем истребители F-15J стали вещественным доказательством мощи этих духов. По команде ведущего два истребителя сделали правый поворот и начали плавно набирать высоту, сберегая топливо. Набор высоты длился пять минут, пока истребители не поднялись на тридцать семь тысяч футов, продолжая удаляться от Хоккайдо с крейсерской скоростью пятьсот узлов. Бортовые радиолокаторы были по-прежнему выключены, но теперь на их экранах появлялась информация, передаваемая коми цифровым кодом – еще одно усовершенствование, пока не успевшее стать частью оборудования американских истребителей. Летчик ведущего самолета то опускал взгляд, то поднимал. Жаль, подумал он, что дисплей на приборной панели не совпадает с изображением, которое проецируется на стекло кабины. Может быть, при дальнейшем усовершенствовании это будет устранено.

– Вижу цель, – произнес он, включив радио на минимальной мощности.

– Я тоже, – послышался голос ведомого.

Оба истребителя повернули теперь налево, медленно снижаясь позади самолета, похожего на 767-ER авиакомпании «Эйр Кэнада». Да, на освещенном киле хвостового оперения виднелся ее логотип – яркий кленовый лист. По-видимому, рейсовый самолет из международного аэропорта Торонто в Нариту. Время соответствует расчетному. Истребители приблизились к авиалайнеру со стороны хвоста – не следуя точно за самолетом, поскольку могла возникнуть опасность столкновения, – и тут же почувствовали, как их начала подбрасывать хвостовая струя от широкофюзеляжного лайнера. Ведущий еще больше сократил расстояние, пока не увидел ряд освещенных иллюминаторов, по одному гигантскому двигателю под каждым крылом и тупой нос, характерный для «боингов». Он снова включил радио.

– Ками, это Орел один-пять.

– Слушаю, Орел.

– Самолет опознан, это «Боинг семь-шесть-семь Елена-Ромео» авиакомпании «Эйр Кэнада», летит по указанному курсу с обычной скоростью. – Любопытно, что пилоты истребителей ЗЛБО – Заградительной линии боевого охранения – пользовались для переговоров английским языком. Английский являлся международным средством общения в авиации, все летчики говорят на нем, и передать важное сообщение на английском языке легче.

– Принял. – Последовала команда, истребители отвалились от авиалайнера и вернулись в район патрулирования. Канадский пилот так и не узнает, что два вооруженных истребителя находились на расстояний трехсот метров от его самолета, но у него и не было оснований ожидать японских самолетов – на земле царил мир, по крайней мере пока.

Что касается самих летчиков-истребителей, то они послушно подчинились своим новым обязанностям, составившим теперь часть их повседневной жизни. Отныне и до последующего распоряжения не меньше двух истребителей будут постоянно патрулировать в этом районе, причем еще два будут находиться на аэродроме в Читозе в состоянии пятиминутной боевой готовности, а четыре – тридцатиминутной. Командир их авиакрыла добивался разрешения повысить уровень боевой готовности еще больше, потому что, несмотря на все заверения Токио, его страна находилась в состоянии войны с Америкой, о чем он уже сообщил своим подчиненным. Американцы представляют собой грозного противника, сказал он, обращаясь к летчикам и старшему обслуживающему персоналу авиакрыла, – умного, хитрого и крайне агрессивного. Хуже всего, однако, было то, что, попав в тяжелое положение, они становятся совершенно непредсказуемыми, их поведение резко отличается от поведения японцев, которое, объяснил он, легко прогнозируется, потому что они подчиняются дисциплине. Возможно, именно поэтому его назначили командиром этого авиакрыла, думали летчики. Если события и дальше будут развиваться в таком направлении, первое столкновение с американской авиацией произойдет здесь, в этом районе. Он считал необходимым быть готовым к этому, несмотря на колоссальные расходы, огромное количество сжигаемого топлива и усталость экипажей. Пилоты полностью одобряли его поведение. Война – серьезное дело, и, хотя раньше этим молодым парням не приходилось принимать участия в боевых действиях, они не пытались уклониться.

* * *

Райан понимал, что скоро наибольшим препятствием станет временной фактор. Часовой пояс, в котором находился Токио, опережал время Вашингтона на четырнадцать часов. Сейчас там была ночь следующих суток, и, что бы он ни придумал, какой умной ни была бы пришедшая ему в голову мысль, придется часами ждать ее осуществления. То же самое относилось и к Индийскому океану, но там он по крайней мере имел прямой контакт с боевым соединением адмирала Дюбро. Чтобы связаться с Кларком и Чавезом, ему приходилось действовать через Москву и затем или вызывать сотрудника Службы внешней разведки России в Японии – а этим не следовало злоупотреблять слишком часто, – или ждать сообщения по обратной модемной связи, поступающего всякий раз, когда Кларк включал свой компьютер для передачи материалов в агентство новостей «Интерфакс». В обоих случаях отставание по времени могло привести к человеческим жертвам.