Среди старшего поколения большевиков, в том числе и вчерашних яростных сталинистов, наблюдается, наряду с полным упадком авторитета Сталина и его ближайшей группы, решительный поворот внимания и уважения в сторону левой оппозиции. В высшей степени знаменательно, что именно старые большевики, активно участвовавшие в партийной жизни при Ленине, но позволившие себя затем запугать призраком «троцкизма», теперь, после опыта чисто сталинского режима, начинают открывать, где правда. Это очень важный симптом!

Но несравненно важнее процесс, происходящий в рабочей среде, прежде всего среди молодежи. Как царская бюрократия в свое время каждого недовольного рабочего, протестанта, стачечника объявляла социалистом и отправляла в тюрьму и в Сибирь, давая ему возможность попасть там в школу к настоящим социалистам, так сталинская бюрократия все в большем числе арестует и ссылает теперь недовольных или протестующих рабочих, объявляя их «троцкистами» и тем толкая на путь левой оппозиции.

Что касается нелегальной организации большевиков-ленинцев в СССР, то восстановление ее делает только первые шаги. В то время как на Западе большинство оппозиционных секций имеет значительные и достаточно спаянные кадры, которые еще не завоевали для себя необходимой массовой базы, в СССР, наоборот, при очень внушительной базе, кадры левой оппозиции продолжают беспощадно громиться аппаратом, что крайне затрудняет создание централизованного руководства. Но явный и бесспорный рост влияния левой оппозиции, расширение круга ее сторонников в рабочем классе, прилив симпатий к ней даже в аппарате являются лучшей гарантией того, что восстановление централизованной организации — дело близкого будущего.

Все иностранные секции имеют возможность оказывать прямое и косвенное содействие возрождению и укреплению организации русских большевиков-ленинцев. Надо завязывать связи с находящимися за границей советскими гражданами, особенно с учащейся молодежью; пользоваться всякими оказиями и возможностями для пересылки в СССР оппозиционной литературы, особенно русского «Бюллетеня»; завязывать связи с уезжающими в СССР или находящимися там иностранными рабочими; пользоваться иностранными туристами для пересылки литературы, для установления письменных сношений, для собирания политической информации; завязывать связи с русскими моряками в портовых городах как для непосредственного политического воздействия на них, так и для пересылки литературы. Все эти виды работы требуют, разумеется, чрезвычайного внимания и осторожности: надо строго отбирать посредников, чтобы в их среду не затесались агенты полиции, классовые враги или сталинские провокаторы. Систематическая работа в указанных выше направлениях может оказать неизмеримые услуги нашим товарищам в СССР. Вряд ли есть надобность пояснять, какое значение получит для всех секций левой оппозиции быстрый рост организации большевиков-ленинцев в СССР!

Историческая роль левой оппозиции

В одном из предшествующих писем высказана была та мысль, что в известных исторических условиях пролетариат может победить и под левоцентристским руководством. Некоторые товарищи, как мне сообщают, склонны истолковывать эту мысль в духе преуменьшения роли левой оппозиции и смягчения ошибок и пороков бюрократического централизма. Незачем говорить, насколько такое толкование далеко от меня.

Партийная стратегия является крайне важным элементом пролетарской революции. Но это все же не единственный фактор. При исключительно благоприятном соотношении сил пролетариат может оказаться у власти даже и при немарксистском руководстве.

Так, напр[имер], было в Парижской коммуне, а в более близкое к нам время — в Венгрии[804]. Глубина разложения вражеского лагеря, его политическая деморализация, ничтожество его вождей могут на известное время обеспечить пролетариату решающий перевес даже при слабости его собственного руководства.

Но, во-первых, столь «счастливое» стечение обстоятельств ничем не гарантировано; оно представляет скорее исключение, чем правило. Во-вторых, одержанная в таких условиях победа остается, как показывают те же два примера, Париж и Венгрия, крайне неустойчивой. Ослаблять борьбу со сталинизмом на том основании, что при известных условиях даже и сталинское руководство может оказаться бессильным помешать победе пролетариата (как руководство Тельмана не смогло помешать росту коммунистических избирателей), — значило бы опрокидывать на голову все элементы марксистской политики.

Теоретическую возможность победы при центристском руководстве надо к тому же понимать не механически, а диалектически. Не только официальная партия в целом, но даже и ее аппарат не есть нечто неподвижное и неизменное. Если бы первоначальная позиция Неймана[805]—Реммеле[806]—Тельмана «сначала фашисты, а потом мы» сохранила и дальше свою силу, то весьма возможно, что фашисты сегодня уже стояли бы у власти. Как ни слабо развернулось в дальнейшем сопротивление компартии, но оно создало перспективу гражданской войны, испугало крупную буржуазию и вынудило Гитлера перейти на «конституционный» путь, который явно ослабил его. Между тем совершенно бесспорно, что в перемене позиции партии левая оппозиция сыграла решающую роль уже одним тем, что резко и отчетливо поставила перед рабочим классом проблему фашизма. Менять этот курс, приспособляться к предрассудкам сталинцев, вместо того чтобы апеллировать к рассудку коммунистов, значило бы подражать отчаявшимся центристам из САП, которые от Розенфельда перебегают к Тельману, чтобы затем, с обожженными пальцами, перебежать еще куда-нибудь…

Если сказанное правильно в отношении Германии, где исключительный напор обстоятельств временно преодолевает пораженческую политику сталинцев, что же сказать о таких странах, где официальная компартия находится в состоянии непрерывного упадка, как Франция или Великобритания (британская компартия за 10 месяцев спустилась с 15 000 до 3000 платящих членов)?