Однако убийство диктатора и уничтожение его режима привело к тому, что ситуация стала хуже, чем если бы ему удалось сохранить порядок. Для большинства людей лучше определенная степень репрессий, чем беспорядок, возникший в результате неудачной интервенции.

Религии в исторических войнах играли различную роль. Ацтеки и инки облекали войну в божественные ритуалы, некоторые из которых были весьма жестокими. Средневековые христиане часто проповедовали мир, но при этом совершали крестовые походы и истребляли еретиков, а многие крестьянские восстания приобретали тысячелетний характер. Ислам изначально развивался как религия воинов, но затем стал более терпимым к религиозным меньшинствам, чем христианство, хотя и был нарушен циклическими войнами, о которых писал Ибн Халдун: пуританские исламские воины устремлялись в упадочные города, но постепенно поддавались городским удовольствиям, теряли свою асабийю и терпели поражение, обычно в четвертом поколении династии, от рук следующей волны пуритан. Большинство японских войн были светскими, однако в феодальный период в некоторых армиях служили буддийские монахи, и буддизм использовался для поддержки японского милитаризма начала XX века, а также современного милитаризма в Мьянме. Конфуцианцы неоднозначно относились к войне, в то время как буддисты и даосы были более миролюбивы, но их народные восстания иногда разгорались на почве религиозного милленаризма.

В целом, однако, большинство идеологических войн против "злого" врага были современными, что противоречит утверждению Вебера о растущей рационализации современного общества. Я выделил три волны идеологических войн, начавшихся в Европе: религиозные войны XVI-XVII веков, французские революционные войны, приведшие к глобальным национально-освободительным войнам XIX-XX веков, и глобальные войны XX века между коммунистическими, фашистскими и либерально-капиталистическими режимами. Некоторые предполагают, что сейчас идет четвертая исламская волна, но, хотя джихадисты сильно идеологизированы, большинство последних войн между мусульманами таковыми не были, и в них также участвовал западный империализм, как мы видели в главе 14. Расовые идеологии были также ключевыми в современных колониальных войнах Европы и Японии, обрекая их империи на короткую жизнь, поскольку они не позволяли ассимилировать туземцев в имперскую идентичность, в отличие от народов, завоеванных древними римлянами и китайцами.

 

Симметричные и асимметричные войны

Три типичных соотношения сил влияют на шансы на успех в войне. Первый - когда одна из сторон настолько превосходит другую по силовым ресурсам, что ее победа и связанные с ней выгоды кажутся несомненными. Для акул может быть рациональным нападать на мелюзгу или ослабленных крупных рыб и проглатывать их. Государственный секретарь США Джон Хэй в июле 1898 года в письме Теодору Рузвельту радовался победе над Испанской империей и ее деревянными кораблями: "Это была великолепная маленькая война, начатая из самых высоких побуждений, проведенная с великолепным умом и духом, благосклонная к Фортуне, которая любит храбрецов". Второй и третий типы более загадочны. Почему мелюзга вступает в войну с акулами, а не покоряется им? И почему равные по силам державы начинают войны друг против друга, учитывая вероятность взаимного разорения?

Сначала я рассмотрю аргументацию "акулы". Грубое военное неравенство было обычным явлением в войнах имперских завоеваний, обычно являясь следствием экономического и политического неравенства. В древнем Китае, средневековой Западной Европе и Японии, как и в доколумбовой Америке, правители, мобилизовавшие более эффективные государства на более плодородных землях, могли одерживать малозатратные военные победы над менее развитыми народами на периферии, что давало им стимул к агрессивной войне. Завоеванные земли отдавались военным ветеранам или поселенцам, а туземцы могли быть обращены в рабство или порабощены. В Европе основные державы создали более эффективные государства и более наукоемкую капиталистическую экономику, обеспечив себе военное превосходство, достаточное для завоевания большей части мира. Грубое неравенство сил, обусловленное неравномерностью экономического развития, позволяет объяснить, почему в одних регионах и исторических периодах было больше войн, связанных с имперскими завоеваниями, чем в других.

То, что война рациональна для акул, сталкивающихся с мелюзгой, вызывает моральное сожаление и в принципе является преступлением по нормам ООН, хотя судебные преследования не проводились со времен Нюрнберга. Однако акулам нет необходимости следовать реалистической теории, тщательно просчитывая шансы. Их очевидное превосходство делает победу вероятной. Реалистическая "анархия", когда одна из сторон была намного сильнее другой, не возникала и во многих войнах, направленных на смену режима, а также в войнах имперских завоеваний - от Рима до Китая и Европы, а возможно, и других развивающихся цивилизаций. Сильные правители редко чувствовали себя неуверенно, разве что против внутренних оппонентов.

История, однако, не всегда благоволила акулам. "Варвары" с их более низким уровнем экономического и политического развития имели конницу, превосходящую на равнинной местности более крупные силы аграрных государств, ориентированные на пехоту. В данном случае неравномерность экономической и военной мощи делала войну более вероятной. Марксисты подчеркивают роль неравномерности экономического развития в истории. Я распространяю неравномерность на военное развитие. Это также обусловило диалектическое развитие войн. Быстрые набеги военных отрядов приносили легкую добычу, но череда набегов вызывала более серьезные карательные ответные действия со стороны аграрного государства. В ответ на это несколько варварских правителей превратили свои рыхлые племенные конфедерации в более сплоченные государства, добавили пехоту и осадную войну, что позволило им отбиваться и даже завоевывать. Обе стороны заимствовали военные приемы друг у друга, вели общевойсковую войну, завоевывали территории и даже добились частичного слияния двух народов - это диалектический процесс. Для немногочисленных правителей-триумфаторов и их вознагражденных последователей это было весьма рационально, но не для широких масс. Принесли ли пользу народам Китая масштабы военных действий императора Цяньлуна - мобилизация 600 тыс. солдат и рабочих, геноцид цзунхаров? Вряд ли, хотя некоторые историки-ревизионисты причудливо называют его правление эпохой Просвещения из-за его художественных пристрастий.

Сегодня мы видим белую акулу, беспомощно бьющуюся на мелководье. Соединенные Штаты обладают самой мощной в мире экономикой и вооруженными силами, значительно превосходящими силы своих недавних противников. Однако победы на полях сражений не привели к желаемым результатам по трем причинам. Во-первых, США не могут (и не хотят) напрямую управлять чужими территориями, а также не могут найти надежных местных клиентов, через которых они могли бы управлять косвенно, за исключением, пожалуй, Латинской Америки, где консервативные элиты разделяют их цели. Националистическая и религиозная идеология современности не позволяет набрать большое количество местных клиентов, как это было в прежних империях. В тех случаях, когда клиентов удается привлечь, это может привести к обострению местных этнических или религиозных противоречий, как это произошло в Афганистане, Ираке и Ливии. Военные интервенции приводят к беспорядку, а порядок - это главная политическая цель большинства народов, на которой должна основываться любая демократия. Во-вторых, оружие слабых (партизанская ячейка, автомат Калашникова, террорист-смертник и т.д.) способно поддерживать асимметричную войну против