— Да, Железный кулак.

— Взвод Бурдюка заслужил право самому решать свою судьбу. Понял? Если кто-то из них выберет остаться в моей армии — замечательно. Но к тем, кто не захочет, — чтобы никаких наказаний. Надеюсь, ты меня понял.

— Да, Железный кулак.

— А пока наш Бурдюк расстался с одной должностью и еще не вступил в другую, считайте, что он просто отправится с вами, чтобы проветриться, — безапелляционным тоном продолжал Дуджек. — Думаю, в этом, капитан, ты тоже понял меня правильно.

— Да, Железный кулак, — ответил улыбающийся Паран.

— К тому времени, когда черные моранты вас заберут, они уже будут знать, что к чему. Вы просто отправитесь вместе с ними.

— Вас понял, Железный кулак.

— У тебя есть вопросы, Бурдюк? — прорычал Однорукий.

— Нет, — сумрачно ответил его давний соратник.

— Вот и прекрасно. Позже поговорим еще.

Свечение погасло.

Капитан Паран смотрел на лица своих подчиненных, изучая черты каждого из них.

«Наверное, тогда я бы не сумел командовать ими. Теперь надеюсь, что смогу».

Он встал.

— Итак, кто согласен разделить участь врага империи и влиться в ряды повстанцев Дуджека?

Первым встал, радостно скаля зубы, Ходунок. За ним поднялись Быстрый Бен, Еж и Колотун.

Паран ожидал, что встанут все, кроме Апсалары. Наверное, остальные думали так же. В комнате вновь стало тихо. Потом Калам кивнул Скрипачу и встал.

— Мы с вами, но только сейчас мы с вами не пойдем. Я говорю про себя и Скрипача.

— Объясните, — тихо попросил Паран.

Ко всеобщему удивлению, за них ответила Апсалара.

— Капитан, им было бы трудно тебе объяснить. Я сама не знаю, что они оба задумали, но они решили поехать со мной. Домой, в империю.

Скрипач с заметным трудом встал и взглянул на Бурдюка.

— Мы чувствуем себя в долгу перед дев… перед Апсаларой.

Он повернулся к Парану.

— Мы решили ехать с ней. Но если сумеем, мы обязательно вернемся.

Ошарашенный Бурдюк, морщась от боли в ноге, встал. Едва взглянув на Парана, он так и застыл: на койке сидел проснувшийся Колль.

Глаза всех собравшихся невольно обернулись к Коллю. Паран облегченно вздохнул.

— Колль, ты давно проснулся? — спросил он своего нового Друга.

Глаза Колля выразительно скользнули по красному свертку на столе.

— Да, Паран, и я слышал весь ваш разговор. А теперь скажи: чем я могу помочь твоим солдатам, когда они будут покидать Даруджистан?

Раллик стоял у края полянки. Воркана преувеличила его способности. Очень скоро после ее ухода чья-то сильная, властная рука согнала его с «пня». Раллик поспешил отойти и с изумлением смотрел, как полянка покрылась лабиринтом корней. Потом корни потянулись во тьму, держа путь к дому госпожи Симталь. Оттуда донесся крик. Корни вернулись, и внутри их сплетения метался… призрак в человеческом обличье, которого они бесцеремонно утащили с собой под землю.

Раллик вдруг почувствовал непонятную радость, почти ликование. Как бы ни называлось то, что росло на полянке, оно выросло тут не случайно. И очень здорово, что оно здесь появилось. Раллик даже не задумывался, откуда у него такая уверенность. Он просто это знал.

Оно (Раллик пока не дал ему имени) было совсем юным. Оно росло, постоянно меняя очертания. Всего за какой-то час «пень» превратился в… дом. Ветви живой аркой изгибались над массивной дверью. По ставням окон вился плющ. Слева от двери выступал балкон, тоже увитый плющом. Над вторым этажом возвышалась остроконечная башенка. Справа была еще одна, более массивная, с зубчатым парапетом. Наверное, туда вела узкая лесенка, оканчивающаяся люком.

Полянка вокруг дома тоже изменилась. Земля вспучилась небольшими курганами, будто двор являлся кладбищем. Каждый из них был окружен кольцом молодых деревьев с изогнутыми стволами. В одном из таких курганов корни погребли плененного ими призрака.

Правильно. Справедливо. Два этих слова эхом отдавались в мозгу ассасина, принося покой его сердцу. Дом чем-то напомнил ему игрушечные домики его детства. Раллик испытывал к нему явную симпатию, как будто дом давно знал его и был готов принять.

Внутри дома не было никого. Это тоже Раллик просто знал.

Стены дома становились прочнее, приобретали завершенность и отточенность линий. В воздухе пахло землей, словно где-то подняли дерн и начали копать яму. Раллик наслаждался безмятежным покоем.

Его идиллию нарушил треск сучьев. Из кустов, шатаясь, выбралась Воркана. Лицо предводительницы гильдии ассасинов было в крови. Кто-то сильно ранил ее в лоб. Раллик едва успел подхватить Воркану.

— Тистеандии, — прошептала она. — Гонятся за мной. Хотят отомстить мне за убийство их соплеменницы!

Глаза Раллика, издавна умевшие видеть во тьме, заметили несколько фигур, неслышно приближавшихся к полянке. Воркана бездыханная лежала у него на руках. Раллик постоял еще немного, затем перекинул ее себе через плечо, повернулся и побежал к дому.

Раллик знал: дверь откроется, и она открылась. Он вбежал в темную переднюю. Оттуда начинался коридор, тянущийся на всю длину дома. Раллика обдало теплым, сладковатым воздухом, и он, не раздумывая, переступил порог.

Заметив странный дом, Корлата, кровная сестра убитой Серраты, замедлила шаги. Она не сомневалась: их противница скрылась внутри. Тистеандийка остановилась у края полянки и опустилась на корточки. Соплеменники медленно расселись вокруг нее.

— Ты уже вызвала сюда нашего господина? — сердито спросил у нее Хорульт.

Тистеандийка покачала головой.

— Я издревле знаю о них, — сказала она. — Дом Мертвых в Малазе, Дом Одхана в Семиградии… Их называют Азат Эдирмарн — Столпы Праведности. Эта дверь нам не откроется.

— Но им-то она открылась, — сказал ей все еще сердитый Хорульт.

— Такие случаи бывают. Азат выбирает сам. Так было с Домом Мертвых. Тогда Азат выбрал двоих: императора Келлан-венда и его советника Танцора.

— Я чувствую его силу, — прошептал Орфанталь. — Но пока он совсем молод, и наш господин мог бы его уничтожить.

— Да, мог бы, — согласилась Корлата.

Она умолкла, потом неожиданно для остальных встала.

— Вы признаете мое кровное родство с убитой Серратой? — спросила она соплеменников.

— Признаем, — почти хором ответили тистеандии.

— Так слушайте: я отказываюсь от мести, — сказала Корлата. Морщины вокруг ее миндалевидных глаз стали еще заметнее. — Я не стану звать сюда нашего господина. Ему нужно оправиться после поединка с демоном. Никто не тронет этот Азат, ибо он еще совсем дитя.