А вот на тот случай, ежели чего, особенно если придут за ними, — вот, все бумаги «справные», к обороне да к прикрытию готовились!

В этом смысле даже сами номерные майские директивы до известного «уникальны». В феврале — апреле все шушукались, но как только Сталин показал Жукову переписку с Гитлером, т. е. ясно показал, что война явно грянет через месяц, почему, собственно говоря, он и санкционировал выдвижение войск из внутренних округов, так тут же пошли директивы однозначно оборонительного характера! Но даже в них все равно милостиво разрешалось быть готовыми рвануть в немедленный встречно-лобовой контрблицкриг.

А округа и этого-то, как говорится, в упор не видели — как готовились к контрблицкригу, так и продолжали, и только под самый занавес прикрылись какими-то бумажками. Как, впрочем, и сами ГШ и НКО, когда выдали, например, директивы о маскировке для ВВС.

Жуков же весьма «оригинально» объяснил, о чем же они шушукались все это время. По его словам выводит, что все это время они только и были заняты тем, что недоучитывали практически полностью особенности ведения современной войны в ее начальном периоде — так ведь и брякнул в своих мемуарах: «При переработке оперативных планов весной 1941 г. практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде»[633].

Проще говоря, письменно расписался в том, что до их «светлых голов» попросту не доходила та до примитивности сверхэлементарная истина, что ежели внезапному блицкригу ответить немедленным встречно-лобовым контрблицкригом, то неминуемо, неизбежно получится предрешенно жутко-кровавый пшик в самых трагически коллапсовых формах…

Но расписался он не только и даже не столько в этом — сие, как говорится, и так понятно, — а прежде всего в том, что они сознательно не учитывали полностью особенности ведения современной войны в ее начальном периоде, потому как они, эти самые особенности, хорошо были известны им — достаточно даже и беглого взгляда на содержание доклада Жукова и заключительной речи Тимошенко на декабрьском 1940 г. совещании высшего комсостава РККА, чтобы полностью убедиться в этом.

Так что, возвращаясь к словам А. М. Василевского, за какую же такую безымянную и якобы своевременно так и не исправленную серьезнейшую ошибку, по мнению Александра Михайловича, следовало обвинять Генеральный штаб периода правления Жукова?

Ошибка-то, как видите, отнюдь не безымянная — ее имя: подготовка к немедленному встречно-лобовому контрнаступлению в формате контрблицкрига в точном соответствии с положениями концепции пограничных сражений Тухачевского и при поразительнейшем совпадении, в т. ч. и а первую очередь по направлениям и особенно по последствиям, с планом поражения «стратега»! Это во-первых.

Во-вторых, исходя из того, что уже удалось установить, то была не просто серьезнейшая ошибка, а именно та, что из разряда хуже, чем преступление!

В-третьих, эта серьезнейшая ошибка не то чтобы и впрямь не была своевременно исправлена, не говоря уж о том, что она вообще не была допущена в оперативном плане, который действовал официально; к сожалению, А. М. Василевский почему-то счел возможным валуном «засветить» в память о своем блестящем учителе, мудром Б. М. Шапошникове, который этой ошибки не допустил.

Будучи из разряда тех, что хуже преступления, эта серьезнейшая ошибка совершенно сознательно и в тайне от высшего советского руководства насаждалась дуумвиратом Тимошенко-Жуков в первом полугодии 1941 г. при полном «взаимопонимании» с командующими основными западными округами!

И все обстоятельства четко указывают на то, что насаждение этой ошибки началось где-то в феврале 1941 г., т. е. фактически сразу же после назначения Жукова начальником Генерального штаба, о чем, как уже указывалось выше, хлопотал лично Тимошенко.

Во всяком случае все данные — как наши, так и гитлерюг,— сходятся на феврале 1941 г.: именно тогда началась негласная подмена и основополагающего принципа обороны, и самой сути замысла официального действовавшего плана отраженна агрессии, то есть «Соображений…» от 18 сентября 1940 г.

В анналах истории славного ГРУ сохранился теперь уже в общем-то известный, поскольку официально предан огласке, но тем не менее не слишком уж и привлекающий к себе внимание факт.

Едва только Жуков заступил на пост главы Генштаба, как в период с 23 января по 22 февраля 1941 г. в Москве прошли сборы начальников разведотделов западных военных округов и армий, главной целью которых была организация деятельности этих отделов в период перехода с мирного на военное время. Руководил этими сборами начальник 7-го Отдела ГРУ (отдел пограничной разведки) полковник И. В. Виноградов

Среди массы конкретных и дельных предложений, прозвучавших на этих сборах со стороны профессионалов военной разведки, особо выделяется следующее: «…организовать базы на своей территории на глубину до 400 км на случай вынужденного отступления»[634].

С аналогичной мотивировкой прозвучало и предложение об организации резервных агентурных сетей на ту же глубину[635].

Обратите особое внимание вот на что: начальники разведотделов округов и армий, тем более в приграничных областях в западной части СССР того времени — это не просто высококвалифицированные профессионалы военной разведки: прежде всего это самые доверенные «глаза» и «уши» командующих этими округами, их самые приближенные «правые руки».

И если они, эти самые доверенные «глаза» и «уши», самые приближенные «правые руки» на таком уровне открыто поставили вопрос об организации тайных баз и резервных агентурных сетей на такую глубину — ведь до 400 км же, что, к слову сказать, и являлось глубиной эшелонирования нашей обороны на западном ТВД в то время — значит, это неспроста!

Не особо упирая на то обстоятельство, что тогда не те были времена, чтоб вот так открыто говорить о подготовке к возможному отступлению (а то, что разведка обязана предполагать различные варианты событий, само собой разумеется), прошу обратить внимание на следующее. Во-первых, это означает, что все они были осведомлены о сути плана отражения агрессии и обороны страны, т. е. о сути «Соображений…» от 18 сентября 1940 г., но, естественно, в пределах осведомленности самих командующих приграничными округами и армиями об этом плане. Начальники разведотделов именно потому были в курсе этого, что они обязаны были знать об этом по должности — не зная планов командования, военная разведка (округов) не может строить свою работу.