Король заинтересованно посмотрел на гнома, потом на меня, потом на Бхинатара и, нервно рассмеялся. И только он начал успокаиваться, как, наткнувшись на суровый взгляд Ярима, его снова разобрало от смеха, буквально до слез.

— Простите, леди Алиса… Не так часто мне приходится общаться с драконами и уж тем более не каждый день видишь такую дружную разнорасовую семью, как ваша.

И король снова фыркнул, пытаясь справиться с очередным приступом.

Глава 52

Как только смерч пыли вокруг Ормида слегка притих, и джин успокоился, Сохрэб, подхватив короля и Ярима, помчался в сторону города, а мы сразу взмыли в направлении Джиннистана.

Где–то на половине пути воздух вокруг нас прекратил обжигать, а ветры перестали дуть в разных направлениях одновременно. Когда же мы опустились, я заметила, что Ормид усмехается, значит, к нему вернулось семейное чувство юмора.

— И до чего договорились? — от поджидавшего нас Шакрасиса сногсшибательно фонило напряжением.

— Аркат пошел искать Шалассу, — выдала я сильно урезанную информацию. — С королем договор заключили, — добавила, на всякий случай.

Хотя Шакрасиса, явно, больше интересовало все, что связано с драконицей. Шило у него, не знаю в каком месте, активировалось еще когда я рассказала о спящем в сокровищнице драконе. После этого бедолага не мог ни спать, ни есть, ни по девушкам таскаться…

— Да, огнеплюй сказал, что как только твою русалку–мутанта найдет, сразу сообщит, — довольный Ярим спрыгнул с рук только что подлетевшего сверкающего огненного великана, постепенно уменьшающегося до нормальных объемов и обретающего сходство с Сохрэбом. — Он по воде таскаться не любит, так что свалит все на тебя.

Шакрасис, сначала напрягшийся на русалку–мутанта, потом махнул рукой и понуро пополз в сторону нашего дома.

— Вот я не понял, мамуль, ему на нас совсем плевать? Этот змеехвост мне, явно, завидует! Тоже хочет иметь своего собственного дракона, вот к гадалке не ходи!

Джиди, уже пристроившаяся обниматься с Яримом, с укором посмотрела на гнома:

— Он волнуется! Переживает и сомневается, как ты этого не понимаешь?

— В чем сомневается? — непонимающе, спросили у нее мы оба, почти одновременно.

Троллиха тяжко вздохнула, оглядев нас, как кандидатов на выигрыш в конкурсе на самый тупой вопрос. Правда, до выражения лица Рикиши, с кривой ехидной улыбочкой, ей еще тренироваться и тренироваться, так что задела за живое она только гнома.

— Эй, прекращай! Мне не нравится, когда моя девушка из–за всяких обиженных змеехвостых смотрит на меня, как на ишака! — возмутился он.

— А ты не тупи и нос кверху не задирай, а напрягись и подумай, — парировала Джиди. — Ревнивец мой солнечный, — почти промурлыкала она, с такой ласково–эротичной интонацией, что мне захотелось извиниться и отойти в сторону.

«Ревнивец» тут же растаял и даже, действительно, попытался напрячься:

— Думаешь, он не уверен, что у него получится разбудить Шалассу? Да ладно!

А я сразу вспомнила, сколько, на самом деле, прячется неуверенности в этом огромном красивом теле и, обернувшись к стоящим рядом Тару и Рики, извиняюще улыбнулась:

— Простите, мальчики. Что–то я подзапустила обстановку в коллективе, пойду исправляться.

Обняла сразу двоих, чмокнула одного в левую, второго в правую щеку и побежала за нагом.

Нашла я Шакрасиса не сразу, — он уполз довольно далеко в разреженное подпространство между домами членов семьи Сохрэба и Ормида, так что ориентировалась я исключительно на внутреннее чутье и нашу связь.

— Что, пришла рассказывать мне, какой я крутой и незаменимый? — фыркнул наг, оторвавшись от разглядываний картин из мозаики, украшавших стены. Очевидно, мы устроились у дома какого–то утонченного эстета и любителя прекрасного.

— Думаю, ты это и без меня знаешь, — усмехнулась я своей предсказуемости.

— Надо верить, а не знать! — возмущенно выдал Шакрасис. — Чем больше я знаю, тем меньше я верю…

Я прямо даже дар речи на время потеряла, переваривая такое философское высказывание змея.

— Что?! — наг почувствовал мое удивление и разозлился. — Вера — это важно. Если бы я не был уверен в себе, то не пополз бы один в Подземье искать жреца–тролля!

— Это да, — согласилась я с ним. — И тогда мы бы пришли за тобой. Шакр, только подумай, если бы я не успела, если бы у нас не получилось тебя оживить…

Я так убедительно это произнесла, что даже сама испугалась. А если бы, и вправду, не успела?!

На мою попытку сократить его имя, наг никак не отреагировал, по–моему, вообще, не заметив. Ладно, в другой раз снова попробую. Будет у меня еще один, с личным именем. А там и до светлых эльфов дело дойдет…

— Вот! Когда начинаешь думать — становится страшно! Появляются сомнения в своих силах, в том, что у нас все получится… Что у меня все получится! Как представлю, что не смогу разбудить Шалассу, злость разбирает! Гном смог, а я — не смогу! — глубоко посаженные песочного цвета глаза прищурились, обычно узкий вертикальный овал зрачков заполнил почти всю радужку, подбородок с ямочкой гордо задрался вверх, а красивые четко очерченные губы искривились в горькой усмешке.

Вот когда я не приглядываюсь к своим спутникам, то забываю, какие у меня все непривычные внешне. Никогда не думала, что буду любоваться мужчиной, с сочно–голубой, цвета морской волны кожей и сине–зелеными волосами. К тому же, наполовину, змеем.

— И ты сможешь, — успокоила я нага, устраиваясь поудобнее в извивающихся кольцах его тела. — Понимаешь, слепая самоуверенная смелая вера так же опасна, как и трусливое вечно сомневающееся в своих силах знание. Действие без разума и разум без действия. А они должны быть вместе, единым целым. Надо четко знать, на что ты идешь, понимать, продумывать какие–то ходы, предусмотреть отступление. Положить соломку везде, где можно, и начинать верить. В себя и в свою удачу.

Говоря все это, я начала ласково гладить Шакрасиса по кончику его хвоста, оказавшегося рядом со мной. А еще я, как–то не заметно для себя, уже давно приобняла нага одной рукой, чуть ниже перехода мужских бедер в змеиное тело — для равновесия, не более того!

— А с Шалассой все будет хорошо, вот увидишь! — приободрила я его, сначала не заметив, как мужчина напрягся, и лишь спустя полминуты обратила внимание, что пауза как–то затянулась, и прищур глаз у моего собеседника несколько изменился.

— Ты нарочно это делаешь? — когда наг волновался, его речь превращалась в шипение. Сейчас он, явно, был на грани, потому что я едва разобрала, что